Путешествие в Урах обошлось без происшествий. В городе их приняли хорошо, накормили коней овсом, а путников — хлебом, мясом и сыром. Суетливые слуги разгрузили повозки, а камергер без проволочек заплатил за доставку. Правда, он так и не ответил на вопрос Венделя о заключении договора, сказав, что, мол, это решение может принять только герцог Ульрих, который приедет вечером следующего дня.

Вендель и его люди переночевали в городе и на рассвете выехали в Адлербург.

По дороге на них напали разбойники: какие-то мордовороты преградили каравану путь, но когда наемники приняли боевой строй и вскинули арбалеты, бандиты разбежались, точно трусливые зайцы. Люди Венделя возликовали, будто только что обратили в бегство целое войско сарацин. И все же в так и не начавшейся битве чуть не погиб человек: какой-то наемник забыл разрядить арбалет и болт вошел в дерево в паре сантиметров от головы одного из возниц. Когда прошел испуг и все вдоволь насмеялись, Вендель пообещал этому извозчику двенадцать геллеров, которые он вычтет из жалованья забывчивого наемника. Последнего, надо сказать, расстроило не столько заявление, что его заработок будет урезан, сколько насмешки товарищей, подшучивавших над ним весь остаток пути.

От Ураха они поехали вдоль Эрмса до Тунцлингена-на-Неккаре. Там они пересекли мост и продолжили двигаться по правому берегу реки. У брода рядом с Тагельвингеном проходил торговый путь на север. Сначала они ехали по тракту, потом перебрались через брод у городка Айха и направились на запад. Подъем к Адлербургу был хорошо укреплен, и на очень крутом склоне и людям, и лошадям приходилось нелегко.

Перекидной мост был опущен, ворота стояли открытыми: наверное, караван заметили издалека и решили, что проверять его не следует. Вендель поскакал вперед, и стражники, расступившись, пропустили его на плато. Вендель удивился, увидев установленную в центре площадки сцену, а также лавки и столы, стоявшие вокруг нее. Перед центральным зданием замка, отделенным от плато рвом, де Брюс приказал поставить трибуны — такие же, как для рыцарского турнира.

Вендель оглянулся. О празднике ему никто ничего не говорил.

На сцене стоял какой-то человек. Вендель прищурился, чтобы разглядеть его получше, и у него перехватило дыхание от восторга: Рихард фон Альзенбрунн! Лучший певец во всей стране. От его пения дрожали стены и сердца наполнялись радостью. Такого человека, как фон Альзенбрунн, так просто на ужин не пригласишь. Он был придворным певцом короля, а его лен был больше, чем Эсслинген и Ройтлинген, вместе взятые. Приглашение знаменитого певца стоило целое состояние.

— Закройте рот, а то птица залетит!

Застигнутый врасплох, Вендель оглянулся.

К нему направлялся Оттмар де Брюс, за ним следовали его овчарки. Он протянул молодому купцу руку.

— Вы прибыли благополучно, — подтвердил очевидное де Брюс. — Надеюсь, с вином тоже все в порядке?

Вендель поклонился.

— Конечно, граф. Люди заменимы, вино — нет.

Де Брюс громогласно расхохотался.

— Вы славный парень, Фюгер, и разбираетесь в жизни, мне это нравится. Останетесь в замке до завтра? Будьте моим гостем!

Граф уже собирался уйти, когда Вендель поднял правую руку — слегка, чтобы это не приняли за угрожающий жест.

— У меня вопрос, граф, если вы позволите.

Де Брюс промолчал, но на его лице мелькнула тень удивления. Одна из собак зарычала. Граф едва заметно кивнул. Вендель указал на сцену, и Оттмар сразу расслабился.

— О, конечно, вы наверняка хотите познакомиться с моим почетным гостем. Пойдемте, я вас представлю.

Это действительно оказался Рихард фон Альзенбрунн, Вендель не ошибся. Впрочем, певца трудно было с кем-то спутать. Он был очень высоким, больше двух метров роста, и при этом таким худым, что казалось, будто вот-вот сломается. Длинные светлые волосы певец собирал в хвост.

Вендель увидел, что Альзенбрунн держит в руках свою знаменитую арфу «Древо Ангела». Пальцы у Рихарда были длинными и тонкими, они чем-то напоминали паучьи лапки.

Де Брюс остановился у сцены. Певец тронул струны, подкрутил что-то в арфе, напел ноту, подкрутил еще, провел пальцами по струнам и удовлетворенно хмыкнул. Затем он осторожно положил инструмент в коробку из вишневого дерева, украшенную резьбой: на крышке коробки были вырезаны портреты его знаменитых предшественников: Генриха фон Майсена, Румсланта Саксонского, Вальтера фон дер Фогельвейде, Шолле, Вислава фон Рюгена и других, которых Вендель не знал.

— Чем могу помочь, граф? — Альзенбрунн потянулся, хрустя пальцами.

У Венделя мурашки побежали по коже. Даже когда Альзенбрунн не пел, его голос производил колоссальное впечатление.

— Позвольте представить вам Венделя Фюгера. Благодаря его траминеру вашему творчеству обеспечен горячий прием.

Вендель сглотнул. Что ему сказать этому знаменитейшему певцу?

Альзенбрунн, спрыгнув со сцены, пожал ему руку.

— Что вы так воззрились на меня? Ужель в лице моем узрели вы исчадье преисподней, что по ночам краснеет и растет, когда я с девкой встретиться желаю?

В глазах Венделя заплясали искорки.

— Надеюсь, вы не о своем носе говорите, господин, ибо пускай он и не мал, но определенно не исчадье преисподней.

Альзенбрунн, рассмеявшись, хлопнул Венделя по плечу.

— Отлично сказано! Вы не только торгуете превосходным вином, но и умеете играть словами. Что ж, сладостны мне ваши речи, но уверен, есть и те, кто морщится от них.

— Должен признаться, господин, что я преданный поклонник вашего творчества. Вы единственный в своем роде.

— Это уж точно. Будь в мире второй Рихард фон Альзенбрунн, Господь наслал бы на нас новый потоп.

Де Брюс кашлянул.

— Если хотите, можете продолжить разговор, но у меня много дел. — С этими словами граф направился к зданию за рвом, псы последовали за ним.

Вендель смущенно почесал в затылке.

— Господин фон Альзенбрунн, я немного удивлен, приятно удивлен, конечно, но я не знал ни о каком празднике. Могу я полюбопытствовать…

— Несомненно. Я с удовольствием расскажу вам о том, что знаю сам, тут нет никакой тайны. Де Брюс хорошо платит, и у него два повода для праздника. Во-первых, у его кормилицы Эмелины завтра день рождения, ей исполняется шестьдесят лет. На самом деле никто не знает, в какой именно день она родилась, и потому де Брюс лично выбрал день для празднества. Во-вторых, как вы, должно быть, знаете, у графа нет ни супруги, ни наследника — он потерял жену и сына много лет назад. Поэтому ему нужна новая жена. Завтра в замке будет смотр невест, и, поскольку де Брюс не любит покидать свои земли, девушки сами приедут к нему. Завтра вечером граф выберет себе невесту, и в ближайшие недели нас ждет свадьба — благодаря такой поспешности гости смогут тут задержаться. Свататься он послал Эберхарда фон Закингена, героя на полях любви и рыцаря старой школы. — Альзенбрунн усмехнулся. — Я все болтаю и болтаю, так и голоса лишиться недолго. Если я охрипну, меня выставят из замка восвояси. Что ж, всего вам доброго. Увидимся завтра, когда над Адлербургом сгустятся сумерки.