Бедного медведя разорвало на части, кости не успели расходиться в сторону и расти под натиском разбухших мышц. Если собрать его сердце за одно мгновение до гибели, то оно весить будет килограмм семьдесят. Вены не успели перестроиться под то давление, что оно создавало одним своим ударом.

Белок пронзили их собственные клыки и когти, за секунду удлинившиеся до полутора метров, примерно тоже самое произошло и с остальными животными.

Оставшиеся два процента энергии в своем резерве я направил на усиление и ускорение своего тела. Теперь только ближний бой, хардкор и месиво.

Рывок вперед! Пинаю ногой лешего, не успевшего среагировать, он взлетает в воздух и летит куда-то в сторону бледных друидов. Переключаюсь на злыдней.

Удар! Старенький деревянный щит умудряется выдержать удар, который способен разнести в труху стальную сейфовую дверь толщиной не менее метра. Пусть из-за силы инерции злыдень отлетает в сторону, но он успевает резануть своим клинком по моей руке, пробивая не только кожу, но и мышцы, добираясь до кости. Тут артефактный меч оказывается бессилен, оставляя лишь небольшую царапину, но все равно на некоторое время моя левая конечность безжизненно обвисает.

Прыжок! Нет времени отвлекаться на прострелившую в голове боль. Оказываюсь за спиной второго противника, пытаюсь дотянуться целой правой рукой до его шеи — не успеваю, он разворачивается и отмахивается клинком, умудряясь перебить мне вторую руку. Хреново, надо секунд десять на регенерацию, но я слишком близко к этой скотине, у которого вижу бешеную радость в глазах.

Думает, что победил, потому что я теперь бессилен? Хех, глупец…

Сильно отталкиваюсь от земли, подлетаю вверх и сильно бью ногой по его голове, надеясь, что шея противника не выдержит такого издевательства над собой.

А фиг, он умудряется поднять щит и прикрыться от этой атаки, пусть и ценой того, что артефакт разносит в щепки.

Падаю метрах в десяти от него, неожиданно тяжело подняться с земли, когда обе руки не хотят работать. Едва оказываюсь на ногах, как тут же упираюсь взглядом в сатира, стоящего в полуметре от меня.

Его горящие красные глаза моментально напоминают мне, что именно эту тварь частенько путали с выбравшимися из ада демонами. Не просто же так они столько вина пьют. Пытаются заглушить бездонное и вечно голодное адское пламя, которое прогибается только под натиском этого напитка. Скотина выжрала не меньше бочонка, прежде чем остановиться и позволить огню взять над ним верх.

Отпрыгиваю назад, наблюдая за происходящими с сатиром изменениями. Вот сюда бы инквизиторов, как раз поработали бы с тем, для чего и создавались.

Как же мне потом будет хреново, но выбора не остается, надо усиливаться ещё сильнее. С горестным вздохом опять выбиваю разум из тела, оказываясь на границе между астралом и Землей. Душа содрогается от осознания того, что я сейчас буду делать, но выбора нет. Жесткой хваткой берусь на эту тонкую эфемерную структуру и отрываю от неё маленький кусочек, на долю секунды теряя сознание от навалившейся боли.

Да, я говорил, что манипуляции с душами доступны лишь богам, но это не относится к своей душе. Я даже долю процента не отделил от своей души, но уже понимаю, что следующий месяц будет очень тяжелым, зато резерв начинает восполняться с бешеной скоростью. Руки заживают и…

Да, отлично! Бешеный натиск поступающей в резерв энергии смывает блокировку ведьм, возвращая мне допуск ко всем остальным моим силам и способностям.

Возвращаюсь в тело и очень быстро сваливаю метров на сто от сатира, которого начинает плющить не по-детски. Его сейчас бы завалить, но мозгу надо время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, слишком уж много их за последние десять минут.

О, зашибись, я оказался прямо около Верховного инквизитора, который во все глаза наблюдает за сатиром.

— Надеюсь, что вы готовы ко встрече с настоящим демоном? — ухмыльнулся я, отвлекая его от столь интересного зрелища.

— Я тоже, — сурово отвечает он, начиная копаться в своём рюкзаке.

Ладно, врываться в тот десятиметровый круг пламени, в котором скрылся сатир, мне совершенно не хочется. Глянем потом, кого он из ада вытянет, а пока разберемся с остальными монстрами.

Обе мои руки напоминают удлиненные когти гарпий, разве что они зеленые, куда более крепкие и острые.

Прыжок! Отталкиваюсь ногами от дерева, меняя направление и пикируя прямо на голову злыдня, оставшегося без щита.

Когти вонзаются ему в плечи, дробят ключицу и достают до сердца…

Да, как бы мне не противно опять жрать эти сердца, но придется, уж слишком много энергии потребуется на то, чтобы восстановить её целостность.

Отхожу от упавшей туши с разворошенной грудиной и осматриваюсь, пытаясь определить, где спрятался леший и куда делся второй злыдень.

Ага, вот и он…

Расправиться с ним не составило большого труда, раз уж я опять полон сил и энергии. Ауру лешего ощутил в нескольких километрах, и она удалялась отсюда с бешеной скоростью. Ладно, догонять не буду, раз он свалил с поля боя, значит автоматически признается проигравшим.

Остался оборотень, полумертвые друиды и клятый сатир, который все ещё не показывается из-за пламени, что очень плохо. Чем дольше он там остается, тем более сильную тварь он вытягивает из ада, пытаясь протянуть её через то доступное ему узкое горлышко.

Друидов можно было и не трогать, сами минут через пять помрут. Откуда эти звери брали энергию для преобразований? Правильно, из друидов. А они не успели закрыть свои раны, так что они высушены целиком и полностью. Да, сердца их бьются, кровь течет по венам, видимых нарушений нет, но их ауру ничего не сдерживает от распада, так что она неспешно разваливается на части.

Около них вижу и оборотня, который с чего-то вернулся в форму человека и даже не пытается подняться, когда я оказываюсь рядом.

— И стоило оно того? — спрашиваю я, усаживаясь неподалеку, устремляя свой взгляд на бушующее поля огня, из которого все ещё никто не выходит.

— Я не знаю, что ты такое, но ты сам себе сегодня подписал смертный приговор, пусть и победив в этом бою… — горестно усмехается он.

— Подожди секунду, с друидами разберусь до конца, — скривился я, ощущая исходящие от их фигур эманации магии.

Вздумали облегчить своё посмертие, отдавая тела природе? Считаете, что ваша Мать Земля после подобного забудет про эту небольшую рану на своем теле, что появилась из-за такого надругательства над своими созданиями? Вроде они в такое верят. Я считаю это полным бредом, но кто я такой, чтобы рассуждать о вере?

Подхожу к друидам. Они уже запустили процесс и не могут пошевелиться, двигаются лишь глаза, отслеживая моё передвижение.

— Я не в курсе, куда ваши сородичи отправляются после смерти, зато знаю, что будет с вами, — зло ухмыляюсь в ответ на невысказанный вопрос.

Хватаю первого за шею и сильным броском отправляю его прямиком в адское пламя, туда же направился и его сородич. Теперь я уверен, что в аду станет на две души больше.

— Продолжай, я не до конца тебя понял, — возвращаюсь я к оборотню, который не сдвинулся даже на миллиметр.

— Ты же не просто так скрывался столько лет. Раньше можно было убить всех, кто тебя видел. Выкрасть бумаги, описывающие твою силу, а сейчас… Посмотри, сколько вокруг камер, половина инквизиторов засняла твои похождения на телефоны и, уверен, уже отправила эти картинки в Ватикан. Неужели ты считаешь, что это ничего не изменит, ведь…

Ай, ну его, будто я сам не дошёл бы до такого. Вообще плевать на всё. Потрачу годик-другой на то, чтобы полностью восстановить свои силы и вернуть душу в полный порядок, после чего могу ничего не бояться. Может ещё и эксперименты опять начну проводить над чужими душами, сколько тысячелетий назад я их свернул? Люди ещё и колесо тогда не изобрели, бегая с палками и живя в пещерах.

Через минуту я слегка призадумался, через две — очень сильно призадумался, через три начал даже переживать, но адское пламя наконец-то начало спадать. Это хорошо, горело бы оно ещё секунд шестьдесят — вполне можно было бы ожидать появление каких-нибудь ближайших прислужников повелителя Ада, а так это будет какой-нибудь демон чуть выше среднего уровня, главное, чтобы он…

— Твою мать, я не успел додумать, что за невезение? — простонал я, наблюдая за явившимся существом.

Это явно кто-то из первых последователей и помощников Велиала. Любят они