– Не помните, она говорила о мужчинах, когда вы вместе работали?

– Только об одном. Говорила, что на пароходе познакомилась с каким-то красивым мужчиной. По-моему, это было во второй наш совместный сезон.

Она наклонила голову в сторону и подсчитала в уме.

– Да. Это было летом шестьдесят первого года.

– Она часто о нем говорила?

– Пару раз упоминала. Мне показалось, что они иногда встречаются. Либо он ездил с нами несколько раз, либо встречался с ней в Стокгольме или Гётеборге. Может, он был обычным пассажиром, а может, ездил ради нее, не знаю.

– А вы никогда его не видели?

– Нет. Я даже никогда об этом не вспоминала, пока вы не пришли и не стали меня расспрашивать. Это мог быть именно тот мужчина с фотографии, хотя сначала я думала, что она познакомилась с ним двумя годами позже. Но больше она ничего о нем не рассказывала.

– А что она говорила о нем в первое лето? В шестьдесят первом году.

– Ну так, ничего особенного, кроме того, что он очень красивый. Насколько я помню, говорила, что он прекрасный человек, воспитанный, порядочный и что-то в таком роде. Можно подумать, обыкновенный мужчина для нее недостаточно хорош. А потом она перестала о нем говорить. Думаю, все просто само собой кончилось или между ними что-то произошло, потому что в то лето какое-то время она была ужасно подавленной.

– А на следующий год летом вы тоже работали вместе?

– Нет, я перешла на «Юнону», а она осталась на «Диане». Мы пару раз виделись в Вадстене. Да, думаю, это было там. Суда там встречаются, но мы с ней никогда не разговаривали. Хотите еще кофе?

Мартин Бек чувствовал, что его желудок начинает протестовать, но не решился отказаться.

– А почему вы о ней расспрашиваете? Она что-то сделала?

– Нет-нет, – быстро заверил ее Мартин Бек, – она ничего не сделала, но нам нужно найти того человека с фотографии. Не помните, летом прошлого года она говорила или делала что-нибудь такое, что могло бы иметь какое-то отношение к нему?

– Нет, ничего такого я не помню. Мы жили в одной каюте, но иногда ночью она отсутствовала. Наверное, встречалась с каким-то мужчиной, но я не из тех, кто сует нос в чужие дела. Знаю только, что она не была слишком счастливой. Понимаете, если бы она в кого-то влюбилась, то должна была бы быть счастливой, ведь так? А она скорее была печальной и все время нервничала. Если не ошибаюсь, работу она бросила за месяц до конца сезона. Однажды утром просто исчезла, и мне пришлось работать за двоих, пока не удалось найти замену. Вроде бы ее отвезли в больницу, но никто не знал, что, собственно, с ней случилось. На судно в тот год она уже не вернулась. И с тех пор я ее не видела.

Она кормила Мартина Бека печеньем и болтала о работе, коллегах и пассажирах, которые остались у нее в памяти. Ему пришлось сидеть еще целый час, прежде чем удалось вырваться.

Погода улучшилась. На улицах было почти сухо, с безоблачного неба светило солнышко. От кофе Мартину Беку стало плохо, поэтому он отправился в управление округа Кристенеберг пешком. Шел вдоль залива по Норр Меларстранд и думал о том, что же, собственно, узнал от двух официанток.

Из Карин Ларссон он вообще ничего не вытянул, но тем не менее визит в Векшё убедил его в том, что мужчину она знает, но боится это сказать.

От Гёты Изаксон он узнал следующее.

Карин Ларссон летом 1961 года познакомилась на борту «Дианы» с каким-то мужчиной. Очевидно, это был палубный пассажир, который в течение лета ездил на этом пароходе, вероятно, несколько раз.

Двумя годами позже, летом 1963 года, познакомилась с каким-то мужчиной, очевидно палубным пассажиром, который иногда там ездил. По мнению Гёты Изаксон, этот мужчина мог быть тем, который изображен на фотографии.

В то лето она нервничала и была в плохом настроении; бросила работу за месяц до окончания сезона, другими словами, в начале августа, была в больнице.

Почему она там была, он не знал. Не знал он также, в какой больнице она лежала и как долго. Однако у него была возможность это узнать – нужно просто спросить у нее об этом.

Едва войдя в кабинет, он набрал номер в Векшё, но никто не подошел к телефону. Наверное, спит или поменялась на утреннюю смену.

Днем он звонил еще несколько раз, вечером тоже.

Когда он звонил в седьмой раз, на следующий день после обеда, ответил чей-то голос, вероятно принадлежащий могучей женщине в халате:

– Ее нет. Она уехала.

– Когда?

– Позавчера вечером. А кто это звонит?

– Я ее близкий друг. Куда она уехала?

– Она не сказала. Но я слышала, как она звонит в справочную и спрашивает, когда отправляется ближайший поезд до Гётеборга.

– А больше вы ничего не слышали?

– Она говорила, что хочет наняться на какое-нибудь судно.

– А когда она решила уехать?

– Ну, очень быстро. Позавчера утром у нее тут был какой-то мужчина, а потом она сразу решила уехать. Очень разнервничалась.

– А на каком судне она собралась работать, не знаете?

– Нет, этого я не слышала.

– Не знаете, она долго будет отсутствовать?

– Об этом она ничего не говорила. Передать от вас привет, если она даст о себе знать?

– Нет, спасибо.

Значит, она удрала куда глаза глядят. Ему стало ясно, что она уже находится на каком-то судне и плывет туда, где он не сможет ее достать. А то, о чем он раньше только догадывался, теперь знал совершенно точно.

Она кого-то или чего-то смертельно боялась, а он должен выяснить почему.

21

В картотеке больницы города Векшё, судя по всему, был порядок.

– Карин Ларссон, да, верно, лежала у нас в гинекологическом отделении с девятого восьмого до первого десятого прошлого года. В связи с чем? Об этом вам следует поговорить с заведующим.

Заведующий гинекологическим отделением сказал:

– Уже не помню. Я посмотрю историю болезни и позвоню вам.

Мартин Бек ждал, смотрел на фото и перечитывал описание мужчины, которое составил после беседы с Гётой Изаксон. Оно было довольно куцее, но намного лучше, чем пару часов назад.

Рост: примерно 186 см. Телосложение: нормальное. Цвет волос: светлый. Глаза: вероятнее всего, голубые (зеленые, серые), круглые, немного навыкате. Зубы: белые, здоровые.

Звонок раздался только через час. Заведующий отделением нашел нужную историю болезни.

– Да, я так и думал. Она пришла по собственной инициативе девятого августа.