«Значит, мне не показалось, — подумал про себя Козак. — Ричард, когда перемещался возле вольеров, слегка прихрамывал на левую ногу. Скорее всего, это тоже последствие его общения с «дементорами»…

Ему в этот момент стало совсем не весело. Судя по побледневшей как полотно Джейн, ей — тоже. Доккинз отвернул полу пятнистой куртки и сунул «глок» в замшевую наплечную кобуру.

— Мне раздробили коленную чашечку, — пояснил он. — Куском арматуры крепко так долбанули… Очень больно, — сказал он спокойным тоном, как-то даже доверительно. — Мне делали две операции; поставили имплантаты, месяц проходил в гипсе… и прочая сопутствующая такого рода травмам хрень. Говорили, что хромота может остаться на всю жизнь… Но, как видите, я хожу уже без палочки.

Он взял со стола цифровую камеру.

— Если не будете делать то, что я говорю, то для начала обещаю прострелить коленную чашечку…

Последующие несколько секунд Доккинз инструктировал Джейн. Затем он сделал жест «Ахмеду». Тот раскатал шлем-маску. Подойдя к стоящей у грязно-желтой, шелушащейся местами стены женщине, он надел ей пару наручников и заклеил пластырем рот. Но спустя несколько секунд, по команде взявшегося снять это действо на камеру человека, отодрал полоску пластыря и скомандовал:

— Speak!.. Now!..

Джейн заговорила взволнованным голосом — на английском:

— My name is Jeanne Borel…

Иван, повернув голову к подруге по несчастью, вслушивался в звуки ее голоса. Джейн была убедительна в роли заложницы. Собственно, она таковой, если он только правильно понял смысл происходящего, и является… Как и он сам.

Джейн, назвав свои имя и фамилию, — фамилию Борель она оставила после второго по счету брака и быстро последовавшего развода — перешла к главному:

— Меня взяли в заложники, потому что мои работодатели должны крупную сумму денег… За мою голову требуют выкуп — десять миллионов евро… Повторяю — десять миллионов евро!.. Я обладаю информацией, способной скомпрометировать целый ряд влиятельных и довольно известных людей в Париже, Брюсселе и Лондоне! Я расскажу обо всем, что знаю, обо всех их неблаговидных занятиях… Расскажу, если у меня не будет иного выхода, если меня не выкупят .

Женщина замолчала, собираясь с мыслями. Стоящий рядом с ней крепыш в «маске» слегка толкнул ее локтем в плечо — продолжай, мол, ты еще не все сказала.

Джейн облизнула потрескавшиеся губы. В помещении вновь послышался женский голос:

— Сегодня суббота, семнадцатое февраля… двадцать три часа по всемирному «гринвичскому» времени… Если выкуп в размере десяти миллионов евро не будет выплачен в течение четырех суток… то есть до конца суток двадцатого первого февраля… То эти люди меня убьют и выставят ролик с моей казнью в Интернете… Пожалуйста… пожалуйста…

Боевик не дал ей договорить: он заклеил уста куском пластыря, и уже в следующую секунду Доккинз выключил камеру.

Американец плеснул себе еще виски.

— Неплохо, Джейн, — сказал он. — Сомневаюсь, чтобы за тебя дали десять лимонов европейской валюты… Но сумма названа, запись уже через час будет отправлена кое-кому… И теперь, моя дорогая Джейн, даже если придется тебя грохнуть, моя совесть будет чиста.

— Ричард, я все еще могу быть тебе полезна, — быстро произнесла Джейн. — Вспомни, как мы славно проводили с тобой время!.. Вспомни, сколько мы пережили приятных минут!..

— Мне будет приятно получить за тебя, предательница и потаскуха, хоть какие-то деньги!..

— Я многое знаю! И много умею!..

— Что еще, кроме умения вертеть бедрами и делать минет, ты умеешь? — Доккинз бросил на нее оценивающий взгляд. — Может, ты обладаешь сведениями о банковских операциях наших общих друзей?

— Кого именно, милый, ты имеешь в виду?

— Некоего Майкла, например. Или Юсуфа.

— Уточни, милый, что бы ты хотел узнать?

— У тебя есть доступ к банковским счетам в офшорах? К тем счетам, через которые шло бабло по схеме, которую, между прочим, изначально разработал именно я?..

— Дорогой, — Джейн прерывисто вздохнула. — Дорогой, — собравшись с силами, продолжила она, — ты же знаешь, я всегда рада тебе помочь. Но случилось то… что случилось. Если бы на нас не напали по дороге в Ларнаку, я бы могла быть более полезной тебе в этой части…

— Если бы вас не выдернули для свидания со мной, то мы бы сейчас не разговаривали.

— Меня как раз собирались ввести в курс дела… Один сотрудник, ведавший банковскими проводками, погиб… Или пустил себе пулю в лоб. Вместо него собирались ввести в схему меня…

«Так вот кто должен был заменить выбывшего по причине смерти Жана Луи?! Вот кто, оказывается, призван был стать новым «бухгалтером» — Джейн…»

— То есть ты не можешь снять с этих долбаных счетов ни одного цента?

— Увы, милый… у меня нет соответствующего доступа.

— А собственные средства? — поинтересовался Доккинз. — Сколько можешь перевести со своих счетов на те, что я укажу?

Джейн вновь судорожно вздохнула.

— Свободных средств у меня тысяч двадцать в евровалюте…

— Всего? — Доккинз оскалил в ухмылке зубы. — Акции и прочие ценные бумаги? Собственный дом в Иль-Франсе? Квартира в Монако? Драгоценности, которыми тебя осыпал твой первый муж ливанец?.. Вот бедняга, — он посмотрел на Козака, словно призывал того в свидетели, — помер сразу же, как только наша милашка поняла, что у него денег несколько меньше, чем она рассчитывала. Вроде как чем-то несвежим поужинал.

— Джейн и его отравила? — Козак вновь неприятно удивился, услышав вдруг собственный голос. — Кхе-кхе! — Он прокашлял горло. — Не обращайте внимания, друзья… это я сам с собой иногда разговариваю.

— Потерпи, Айвен, скоро и до тебя очередь дойдет, — сказал американец, после чего перевел взгляд на женщину. — Джейн, ты сможешь перевести хоть какую-то сумму? Прямо сейчас, через электронный банкинг?

— Ээээ… Боюсь, милый, что нет, не смогу. У меня ведь нет при себе карточки с паролями.

Доккинз поднялся из кресла; отработанным годами практики движением выхватил «глок». И направил его на вжимающуюся в стену женщину.

— На какую ногу предпочтешь хромать, милая?

— Нет-нет-нет!!! Не надо!

— Тебе правое колено прострелить? Или — левое?

— Постой!.. Я помню, что у меня есть счет, с которого я смогу что-то перевести…

— Сколько там?

— Тысяч двадцать… я же говорила.

Доккинз сердито сплюнул на пол.

— Хватит тратить мое время! Мне стоило денег, чтобы вас сюда привезли! А ты предлагаешь такую мелочь, что ее не хватит даже на прокорм местным собакам!..

— Кажется… кажется, там пятьдесят тысяч евро, — быстро сказала Джейн, заметив, как дуло «глока» опускается к ее правой коленке. — Милый, возьми себя в руки!.. Это ведь я… твоя Джейн!