— До половины первого пополудни. Электронный банкинг вообще не привязан к расписанию финансовых учреждений.

Анна слегка пожала плечами.

— Виктор, меня это совершенно не волнует. Лично меня беспокоит судьба одного человека… И ты знаешь, о ком речь.

— Это была информация к размышлению, — сказал Антонов. — Я тоже озабочен судьбой нашего товарища, представь себе. И именно этой темой я занимаюсь все последние дни.

Он допил кофе, после чего вернулся за письменный стол — чтобы продолжить разговор с позвонившим ему лидером худжандского клана.

Рахимбаев просил вступиться за арестованных то ли УФСКН, то ли московским главком МВД родственников.

— К ним даже адвоката нашего не допускают, — пожаловался он. — Я только час назад смог выяснить, что всех троих сразу после задержания отвезли в «Матросскую тишину»!..

— Сегодня воскресенье… Государственные инстанции не работают. И что вы от меня хотите?

— Викторджан, я знаю ваши возможности…

— Они не безграничны.

— Один только ваш звонок…

— В пятницу и вчера вы не отвечали на мои звонки, господин Рахимбаев, — жестко сказал Антонов. — А теперь просите меня о содействии?!

— Но…

— Вы так и не объяснились, что именно произошло на Кипре! И почему, по какой причине сорвались намеченные нами переговоры в Ларнаке!..

— Викторджан… уверяю вас, уважаемый, это не наш косяк ! Думаю, вам уже вскоре позвонят… И внесут ясность в эту вот ситуацию, которая сложилась не по моей вине.

— Кто именно позвонит?

— Один из тех, с кем вы собирались встретиться на Кипре. Но мне бы не хотелось называть его имя по телефону.

— Ладно, — сказал после паузы Антонов. — Я подумаю… возможно, и смогу чем-то помочь вашему горю.

— Очень рассчитываю на это, Викторджан!

— Пока ничего не гарантирую. Сначала я хочу поговорить с этим человеком, а к вашему вопросу мы вернемся несколько позже.

— Мне уйти к себе в кабинет? — спросила Анна, когда начальник закончил разговор с Рахимбаевым. — Есть какие-нибудь поручения?

— У меня нет от тебя секретов, — Антонов подвинул к ней плоский ноут. — Если не затруднит, проверь контактные мэйлы. И, прежде всего, два наших корпоративных ящика.

В кабинете вновь зазвучал рингтон сотового. Антонов взял со стола смартфон. На экранчике высветилась надпись: Michael.

Человек, позвонивший в этот воскресный день в офис фонда, отключил функцию «скремблирования». Так что Антонов сразу узнал его по голосу — это был Майкл Сэконд.

После короткого обмена приветствиями позвонивший перешел к делу:

— Виктор, у нас случилось чрезвычайное происшествие… Двоих наших сотрудников похитили неизвестные. Включая и нашего общего знакомого, с которым вы должны были встретиться в Ларнаке.

— Это случилось в пятницу?

— Да, около трех часов пополудни. Транспорт перехватили неподалеку от «зеленой линии», сам инцидент произошел на «турецкой» стороне острова.

Антонов задумчиво покивал головой: информация, которую только что озвучил Сэконд, совпадает с теми сведениями, что удалось добыть оставшимся на Кипре сотрудникам.

— При захвате погиб один наш человек, — продолжил Майкл. — Плюс еще эта история с появлением чужих возле офиса одного известного вам адвоката… А также со звонком неизвестного о подложенном там якобы «взрывном устройстве».

— Я пытался с вами связаться, Майкл.

— Приношу свои извинения, Виктор, но я вынужден был, в силу некоторых обстоятельств, задействовать режим «радиомолчания».

— Как такое вообще могло случиться, Майкл?

— Сейчас проводится расследование. Когда выясним все детали, сообщу вам все, что нам удастся выяснить.

— Козак жив?

— Мы предполагаем, что да, он жив и невредим.

— Кто за этим стоит? Как думаете?

— Есть предположение, что за этой недружественной акцией стоят те лица, которым не нравится, что их в свое время исключили из схемы. С одним из них вы встречались примерно год назад, в Праге.

— Кажется, я понимаю, о ком речь… Есть доказательства этому?

— Пока нет, но мы работаем.

— Это лицо, на которое вы только что указали, никак не проявляло себя в течение всех последних месяцев. Во всяком случае, я о нем ничего не слышал.

— На то были свои причины, Виктор. У него не было таких возможностей, чтобы как-то проявить себя…

— Теперь появились?

— Предполагаю, что да.

— Спрошу прямо, Майкл… Случившееся на Кипре и еще ранее в Париже — это ваши внутренние терки ?

— Долгий разговор, Виктор. В двух словах не скажешь.

— Я бизнесмен, Майкл… Я инвестирую в наш общий проект не только свои средства, но и деньги партнеров. Мне не хотелось бы иметь отношение к чьим-либо разборкам.

— Ничего не поделаешь, Виктор, это часть нашего бизнеса. Мы с вами и другими нашими партнерами работаем в сфере с высокими рисками. Зато и прибыль превышает среднюю по экономике маржу…

— Те двое, кого похитили… включая нашего общего знакомого… Они еще на Кипре?

— Нет, их вывезли в другую страну.

— Куда именно?

— Мы предполагаем, что в Турцию. Более того, мы сейчас это знаем наверняка… У меня есть к вам просьба, Виктор.

— Слушаю вас.

— Не прессуйте так уж рьяно наших партнеров… Тех, кто имеет бизнес в Москве и у кого там, у вас, проживают близкие.

«Рахимбаев уже нажаловался, — усмехнулся про себя Антонов. — Ничего, пусть крутится ужом на скороводке… Не одному мне расхлебывать эту кашу!..»

— Все обстоит ровно наоборот, Майкл, — сказал он вслух. — Мне только что звонил один из тех, о ком, как я понимаю, вы хлопочете. Я намерен сделать все возможное, чтобы решить возникшие у него проблемы. Хотя это будет стоить времени, нервов… и всего прочего, что сопутствует такого рода делам.

— Я рад, что вы меня поняли, Виктор. Что касается нашего общего знакомого…

— Вы о Козаке?

— Да, о нем. Это с его гражданской женой вы прилетали в Ларнаку? Ее зовут Анна, кажется?

— Эта женщина работает сейчас у меня. Но в их личные отношения, в отношения этих двух людей, я не вмешиваюсь. Для меня важно, чтобы дело делалось…

— Согласен.

— А почему вы вспомнили про эту женщину?

— Просто к случаю пришлось… Так вот, мы идем по следу. Я предполагаю, что похитители могут попытаться выйти на вас…

— С какой целью? И если действительно выйдут как-то на меня, то как предлагаете действовать?