- Хватит!… Я разговаривал со следователем, знаю, что положение хуже некуда.

- Да ладно! Менты все на Трофима Северова валят.

- Это его мать у тебя? - с сомнением спросил отец.

Не похожа была Ксения на мать взрослого сына. Этого у нее не отнять.

- Хочет, чтобы я на себя все взял.

- Но это же ты убил эту… Лапотникову! - Отцу понадобилось время, чтобы вспомнить фамилию первой жертвы.

- Нет.

- Я должен знать все! Только тогда я смогу тебе помочь.

- А если я ничего не помню?… Утром просыпаюсь, а в бассейне тело плавает?

- Ты и сегодня проснулся пьяный.

- Может, Лапотникова сама утонула?

- Ее задушили. Возможно, в бассейне. В твоем. Следователь это допускает. Ты давно воду в нем менял?

- Ну…

- Валентина куда делась?

- Ну ладно, виноват я, признаю. Ты же меня не убьешь? - Марк улыбнулся, пытаясь свести разговор к шутке.

- Я должен знать все! - отрезал отец.

Все Марк ему и рассказал. Как Валентина попалась под горячую руку, как Мирон ему помог. С особой гордостью он говорил о том, как опередил Трофима, который пытался докопаться до истины, как подставил его. Про своих дружков упомянул, которые помогали ему убивать и хоронить Мирона.

- А если бы Мирон меня сдал? - в заключение своей исповеди спросил Марк.

- Зря ты его на Северова повесил, - заявил отец. - Хватило бы одной Лапотниковой. Тогда и вопросов не возникло бы. А с Мироном ты зря намудрил.

- Зато Трофим в розыске.

- И найти его менты пока не могут, - в раздумье проговорил отец.

- Найдется, никуда не денется.

- Северова что говорит?

- Да ничего. - Марк замолчал и задумался.

А ведь Ксения могла рассказать ему, где прячет сына. Почему он не догадался ее допросить?

- Я с ней поговорю, - сказал Марк.

- Не надо тебе с ней говорить.

- А что надо?

- Жениться тебе надо.

- На Карловой?

- Работу я тебе найду, - твердо сказал отец.

- А клуб?

- Это не клуб, а самый настоящий бардак. Его нужно закрывать.

- И где мне работать? - уныло спросил Марк.

- Вариантов много. Есть несколько вакансий на замещение заключенных в следственном изоляторе.

- Смеешься? - Марк насупился.

- Но ты займешь должность домашнего арестанта. Из дома ни шагу.

- А как же Пухлов? С ним нужно поговорить.

Марк для того и собрал команду, чтобы найти выход из ситуации. Правда, начал он этот поиск с бара. Но ему незачем напрягаться. У него есть отец, который все решит.

С чердака открывался отличный вид, дорога просматривалась до самых ворот в садовое товарищество. Соседский участок как на ладони, теплицы там, огурчики, помидорчики. Картошка тоже растет, но еще рано ее выкапывать. Да и нужды пока нет. Есть еще продукты, да и в магазин можно сходить. Но это только в самом крайнем случае. Нельзя Трофиму светиться, в розыске он. Даже звонить маме сын не мог, потому как она забрала у него телефон. Сотовая связь - то самое благо, которое запросто могло обратиться во вред. Полиция уже давно научилась вычислять преступников по телефону.

А Трофим преступник. Он уже привыкал к этой мысли, не дожидаясь решения суда.

Перед чердачным окошком парень стоял на четвереньках. Слишком низко здесь, в полный рост не разогнешься. Он думал, что мансардный этаж и чердак - это одно и то же, но заметил на потолке люк, открыл его, влез. Здесь пыль, хлам и маленькое окошко, почти незаметное с улицы.

Люк неприметный. Это значит, что за ним вполне можно спрятаться. Если так, то почему бы не устроить себе здесь схрон?

Трофим спрыгнул с чердака через люк. Обратно залезть будет непросто, стол нужно подставлять, подтягиваться. Но где-то на улице он видел деревянную лестницу. Ее можно будет втащить за собой на чердак на случай большого шухера.

Лестницу он нашел, отчистил от грязи, укрепил, чтобы не развалилась, занес в дом. Трофим приготовил матрас, подушку. Он хотел устроить лежанку перед чердачным окошком, но затаскивать туда все это добро пока не стал. Сначала там надо было навести порядок, перебрать хлам, вытереть пыль.

Хлам он решил складывать у самого лаза, чтобы тот человек, который сунет вдруг голову в люк, не заметил его лежанку. Начал Трофим с коробки, в которой лежали старые журналы. Она стала первым кирпичиком в основание чердачной баррикады.

Там было еще несколько таких же коробок с макулатурой. Трофим их не распаковывал, просто протирал влажной тряпкой и переставлял с места на место. Но дно последней коробки раскрылось само по себе. На гулкие доски упала ракетница. Следом посыпались патроны к ней, на них полетели газеты, журналы, книги.

Трофим пожал плечами, глядя на это ржавое богатство. Оружие - это потребность, данная нам во искушение. Если он будет отстреливаться от полицейских, то это лишь усугубит его вину. Но вдруг за ним приедет Марк? С этим козлом церемониться никак нельзя.

Трофим выгреб ракетницу из-под бумажного завала, попробовал ее открыть, но с первого раза ему не удалось это сделать. Патрон в стволе так распух и расклеился, что заклинило механизм. Зато запасные выглядели совсем неплохо.

Трофим с трудом вытащил патрон, прочистил ствол, вставил в него ракету. Ствол закрылся легко, с приятным звуком щелкнул механизм. Парню жутко захотелось нажать на спуск, выстрелить в небо, но он переборол это искушение. Нельзя выдавать себя, нечего ему делать в тюрьме.

Порезы на ладони были неглубокие, Ксения остановила кровь быстро. Но раны болели так, как будто были частью израненной души, ныли, саднили, пульсировали. Неудачно Ксения взялась за горлышко разбитой бутылки, но все равно хотела бы повторить начатое. Уже не важно, кого убивать, Марка или Толика. Оба они насильники и убийцы. Эти негодяи опасны для Трофима. Как он там? Вдруг его уже нашли, задержали?

Ксения сидела на кровати, закутавшись в простыню. Она не слышала шагов и вздрогнула от неожиданности, когда дверь открылась. За порогом стоял отец Марка, импозантный, статный, в дорогом костюме, строгий, жесткий, но не бездушный.

- Что вы здесь делаете? - спросил он, неторопливо переступая порог.

- А что я делала в холодильнике?

- Вы пытались убить моего сына.

- Может быть, на это была причина?

- Вы мать, я вас понимаю, - сказал Худояров. - Но и