вы должны меня понять. Марк - непутевый сын. Но ведь сын!

- Я вас понимаю.

- Но не понимаете моего сына, - проговорил мужчина и усмехнулся.

- Признаться, нет.

- И я его не понимаю, однако вынужден принять меры, чтобы защитить Марка.

- Да, я знаю. Ваши большие права стоят на золотых генеральских погонах. - Ксения ехидно усмехнулась. - Они вас прикрывают, да?

- Прикрывают. Но на все сто не защищают. Могут возникнуть обстоятельства непреодолимой силы.

- Они уже возникли, погибло много людей.

- Ваш сын в розыске.

- Мой сын ни в чем не виноват!

- Поэтому ваш сын должен уйти от ответственности, - совершенно серьезно, даже с нацеленностью на действие сказал Худояров.

- И как это сделать?

Ксения вмиг забыла о Наташе, о Пухловой, о Миронове. Всех их жалко, но Трофим для нее гораздо важней. Она пойдет на любое соглашение, чтобы вывести его из-под удара.

- Пока что у меня есть только намерения. Но нет четкого плана. Предлагаю вместе подумать над решением вопроса. - Худояров посмотрел на нее очень серьезно, без всякой иронии.

Ксении казалось, что он действительно хотел помочь ей, как-то разрядить ситуацию.

- Я так понимаю, Марк свою вину признавать не собирается, - сказала она и услышала:

- Да, это исключено.

- Как же тогда можно помочь Трофиму?

- Я изучал материалы дела. Прямых доказательств его вины нет. Даже схему с указанием места захоронения можно признать филькиной грамотой.

- Эту схему рисовал не Трофим. Любая экспертиза это подтвердит.

- Пусть подтверждает, я не против.

- Адвокат уже работает.

- Пусть работает. Никто ему мешать не будет. Если, конечно, он не станет впутывать Марка.

- Я понимаю.

- Мы с вами договоримся. - Худояров не спрашивал, он утверждал.

- Да, хотелось бы.

- Одевайтесь, я отвезу вас домой.

- У меня здесь машина.

- Ее уже отогнали к вам домой, - спокойно, без эмоций сказал Худояров.

- Машину домой, а меня в холодильник, да? - Ксения вымученно улыбнулась.

- Все могло быть. Иногда я сам боюсь своего сына.

- С ним нужно что-то делать.

- Я работаю над этим, - произнес Худояров и ушел.

Тут же появился его телохранитель, принес одежду, с которой Ксения уже успела распрощаться, и сумочку, в которой было на месте все, даже ключи от автомобиля и техпаспорт.

Худояров ждал ее в машине, сам сидел за рулем своего представительского «Ауди», велел ей устраиваться впереди. Он готов был поработать для нее водителем, но так, чтобы это не бросалось в глаза.

- Куда ехать?

Ксения назвала адрес, навигатор принял его на слух, выстроил маршрут.

- Если не трудно, позвоните следователю Соловарову, - сказал Худояров. - Скажите, что с вами все в порядке.

- А со мной все в порядке?

- Если я взял вас под свою ответственность, то да.

- Хорошо, - согласилась Ксения.

- Больше ничего не говорите, - сказал он, немного подумал и добавил: - О своем сыне, пожалуйста, ни слова.

- А что я могу сказать про своего сына? Какой он хороший? Да, Трофим такой и есть.

- Поэтому он где-то скрывается.

- Я не знаю, где находится мой сын.

- Вот и хорошо, - с улыбкой проговорил Худояров.

Ксения связалась со следователем, сказала, что с ней все в порядке. Соловаров изобразил радость, близкую к восторгу, но спрашивать, выяснять ничего не стал. Возможно, ее звонок был сигналом, который подавал ему Худояров как своему человеку.

- Я слышал, вы продаете машину, - сказал отец Марка.

- Откуда вы знаете?

- Я, конечно, не могу знать о вас все, но работа идет.

- Зачем это вам?

- Вдруг вы ненадежная особа, с которой нельзя договариваться?

Ксения ощутила себя человеком, соскальзывающим с подножки уходящего поезда. Она с таким трудом догнала вагон, и тут вдруг снова под ногами пропасть.

- Я ненадежная особа? Да я ради Трофима на все пойду!

- А я ради Марка. Вы знаете, как меня зовут?

- Сергей Андреевич.

- Вот видите, вы тоже собираете обо мне информацию.

- Из открытых источников.

- Врага нужно знать в лицо, да?

- Ну какой же вы враг?

- Я чувствую себя вашим врагом. Хотя мне совершенно не хочется быть им.

- Это чувство вины за сына.

- Марк виновен. Но он - мой сын, - сказал Худояров.

Ксения подумала, что разговор закончен, но оказалось, что ее собеседник всего лишь поставил точку в конце одного предложения, чтобы перейти к другому.

- Вы не могли бы пригласить меня на чашечку кофе? - спросил он, когда они подъехали к ее к дому.

Худояров сказал это с улыбкой, но без игривых ноток в голосе. Ему нужен был не столько кофе, сколько серьезный разговор.

- Да, наверное.

«Хонда» стояла во дворе в целости и сохранности. Ксения восприняла это как добрый знак. Если с машиной ничего не случилось, то и Трофим выйдет сухим из воды. А они так ни о чем с Худояровым и не договорились.

- Я вас не задержу.

- Задержать могут моего сына.

- Моего тоже. Но мы же этого не допустим? - произнес Худояров так, как будто вступал с Ксенией в сговор.

Как будто она должна была спасать не только своего, но и его сына. Как будто Марк не виновник, а жертва обстоятельств.

Открывая дверь своей квартиры, Ксения подумала, что Худояров не должен был знать, где она живет, но сама же над своими мыслями и посмеялась. Худояров действительно мог знать о ней все. Да и машина была отогнана точно по адресу.

Худояров окинул взглядом квартиру, кивнул, собираясь сказать что-то в благодушном, похвальном тоне, но промолчал. Чистенько у Ксении, уютненько, но бедненько. На самом деле у нее был хороший ремонт по меркам десятилетней давности. Видимо, он не соответствовал тем реалиям, в которых жили Худояров и другие высокопоставленные выкормыши государственного бюджета.

Кофе Ксения варила сама, в медной турке, по старинке, но это Худоярову должно было понравиться. Хотя бы потому, что она умела это делать.

Худоярова Ксения оставила в гостиной, но он пришел к ней на кухню, сел за стол.

- У нас тоже когда-то такая квартира была, - сказал этот господин с ностальгической дымкой в глазах. - Мы с Тамарой любили по вечерам сидеть, кофе пили, я в форточку