Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я слушал с напряженным вниманием.
– Но ведь у вас есть какие-то улики? – спросила сестра.
– Детка, вы читаете слишком много детективов. – В голосе Лепски звучала горечь. – Нам только известно, что мужчина и женщина ворвались к Фремлину, убили его, вывели из строя Карра и смылись. У нас есть их описание внешности. Ночной сторож слышал выстрел и видел, как они выходили. От его описания, правда, нет никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел и знает Карр. Вот я и сижу здесь. Ясна картина?
– Я рада, что я не полицейский.
– Ну, так нас с вами пара. – После продолжительной паузы Лепски спросил: – А что на ужин?
– Вы же только что поели, мистер Лепски.
– Неважно. Я предусмотрительный человек. Так что на ужин?
– Не знаю. Все зависит от настроения повара.
– Вот как? А если сказать ему, что я приду и подниму ему настроение, если он состряпает что-нибудь вкусненькое?
Сестра захихикала.
– Так говорить неприлично, мистер Лепски.
– Да. Сидишь тут и смотришь на этого парня. Вы уже уходите?
– Конечно ухожу, а то вы еще вздумаете и мне поднять настроение.
– Хорошая мысль. Если бы я не был солидным женатым человеком...
Я услышал, как закрылась дверь.
Выходит, они не знают о краже колье. Пусть Лоусон видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, это не имеет никакого значения. Они были переодеты и имели все шансы остаться неузнанными.
Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни в течение еще хотя бы нескольких часов. Нельзя давать Лепски заподозрить, что я слышал его разговор с сестрой.
Я лежал тихо и думал, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени заглядывала сестра. Наконец, появился доктор и я решил – теперь можно. Услышав, как он здоровается с Лепски, я зашевелился, тихо застонал и взглянул в склонившееся надо мной лицо, потом зажмурился.
– Он приходит в себя.
– Да ну! Вот это новость! – воскликнул Лепски.
Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты.
– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – спросил доктор.
– Где я? – Классическая реплика человека, очнувшегося от беспамятства.
– Вам незачем волноваться. Вы в городской больнице. Как вы себя чувствуете?
– Болит голова.
– Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно, мистер Карр.
– Сидни... они его убили...
– Ни о чем не тревожьтесь. Я сделаю вам укол и вы отдохнете. Некуда торопиться. Времени сколько угодно...
– Эй! Погодите! Я хочу с ним поговорить! – с лихорадочной торопливостью сказал Лепски. – Это очень важно.
– Пока никаких разговоров с моим пациентом, – отрезал док. – Сестра...
Секундой позже я почувствовал прикосновение тампона, а потом укол иглы.
Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с полицией, но знал, что в предстоящей партии покера мои карты сильнее.
Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, потом, моргая, огляделся вокруг. Головная боль прошла. Сознание было ясным. В противоположном конце комнаты у окна стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, в котором я угадал полицейского. Возле кровати сидела привлекательная сестра. Она встала и наклонилась надо мной, увидев, что я зашевелился.
– Хэлло, мистер Карр... теперь лучше вам?
– Мне совсем хорошо. – Я поднес руку к голове. – Что случилось?
– Не волнуйтесь, я позову доктора Саммерса.
Она отошла к телефону и на меня спикировал Лепски. Я увидел над собой бледные жесткие глаза, глаза копа.
– Привет, мистер Карр, – сказал он, понизив голос. – Я очень рад видеть вас снова живым. Не имеете желания поговорить?
– Кто вы... врач?
В следующую секунду сестра оттолкнула его от кровати.
– Пока нельзя, – заявила она. – Вы не будете с ним говорить, пока не разрешит доктор Саммерс.
– Вот это да! – сказал Лепски и отошел обратно к окну.
Через минуту торопливо вошел толстый, невысокий человек в белом халате. Он пощупал мой пульс, одарил меня сияющей улыбкой и сказал, что дела у меня идут отлично и не надо ни о чем тревожиться.
– Мистер Карр, вас хотят кое о чем спросить – человек из полиции. Вы расположены говорить? Если вы чувствуете себя пока неважно, так и скажите, не стесняйтесь.
– Это насчет Сидни Фремлина? – Я говорил нарочито хриплым, едва слышным голосом.
– Да.
Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Я хотел показать им, что чувствую себя все еще очень плохо.
– Хорошо.
Врач повернулся и поманил Лепски.
– Только несколько минут.
Лепски подошел и встал рядом.
– Мистер Карр... могу догадаться, как вы себя чувствуете, но дело серьезное. Вы можете рассказать, что произошло. Совсем коротко... скажите только, что у вас там такое случилось, как вы попали в эту переделку.
Я отметил, что в его голосе нет враждебности, а это определенно означало, что меня ни в чем не подозревают.
Шепотом, словно находясь на пределе сил, я сказал:
– Мы с Сидни работали. Распахнулась дверь, вбежали двое – мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их. Женщина застрелила его, а после ударила меня.
– Над чем вы работали?
– Над эскизом для бриллиантового ожерелья.
– Есть какие-нибудь догадки, что им было нужно?
– Бриллиантовое колье.
– Какое колье?
– Мы переделывали колье в ожерелье. Колье лежало на столе... Они его забрали?
– Мы ничего не нашли, когда приехали, – сказал Лепски, наклоняясь вперед и пристально глядя на меня. – Какое колье? Сколько оно стоило?
«Пожалуй для первого раза достаточно», – решил я и обессилено закрыл глаза.
– Все, хватит, – сказал доктор Саммерс, – теперь ему нужно отдыхать.
Лепски застонал.
– Док, это убийство. Мне нужно поговорить с ним. Эй! Мистер Карр!
Я открыл глаза, уставился на него, потом закрыл их окончательно. Опять почувствовал укол и погрузился в забытье, слыша протесты Лепски.
Когда я пришел в себя, рядом сидел другой человек. Он был высокий, худой и симпатично некрасивый, с непринужденной, спокойной манерой держать себя.
– Как самочувствие, мистер Карр?