— Брось ты, я не про тебя, я про систему… Ладно, кончай трепаться и тянуть время, смотри вон, скоро вечер, а у нас еще ни в одном глазу. Да, и еще: пожалуйста, постарайся быть повнимательнее и, если заметишь, что «пасут», немедленно сообщай. Хватит терпеть, будем с ходу принимать свои меры.

Турецкий позвонил полковнику Климчуку, предложил вариант встречи, и тот охотно согласился.

— Это кто? — спросил Грязнов.

— Начальник особого, кстати, отдела. Гена сказал: полностью наш человек.

— Слушай, а чего мне тут сидеть-то? Может, тоже с вами поехать? Если он хороший человек, отчего не познакомиться? Возьми, а?

— Чудак-человек! — рассмеялся Турецкий. — Это ж твой дом! Какие могут быть возражения? В конце концов, он же меня обратно и подбросит. Поехали!

Меркулов познакомился с министром иностранных дел еще в те годы, когда тот был одним из многих заместителей у Академика. Taк между собой достаточно близкие люди звали бывшего руководителя МИДа, пришедшего на этот пост из Службы внешней разведки. А уж Академик, как было всем отлично известно, никогда не водил дружбы и даже не сохранял приятельских отношений с людьми недостойными, по его мнению. Поэтому и круг его знакомых — в хорошем понимании смысла этого слова — был, в общем, известен. И вот теперь, исходя из этих соображений, Константин Дмитриевич решил посетить Сергея Игоревича, упредив свой приезд на Смоленку предварительным телефонным разговором. Сергей Игоревич освободил для него целых полчаса из своего плотного графика.

— По вашему предисловию, дорогой Константин Дмитриевич, — встретил с улыбкой министр, — я догадываюсь, что вы заехали вовсе не затем, чтобы вспомнить что-нибудь из нашего общего, не такого уж и негативного, как его старательно изображают нынешние юристы, прошлого. Ведь так?

— Абсолютно, — с усмешкой подтвердил Меркулов, присаживаясь возле столика с накрытым чаем. — Хотя не скрою, предмет моего интереса находится именно в прошлом, которое — увы! — нет-нет да и напоминает о себе, и не самым лучшим образом.

— Прошу чайку, — министр показал рукой на столик, садясь напротив. — Так кто конкретно олицетворяет у нас сегодня этот прошлый негатив?

— Я не уверен, что не лезу в невозможное… Но в данном конкретном случае меня интересует руководство юго-восточного азиатского направления, а в частности, и Ближнего Востока. Это ваш заместитель Каманин и завотделом Багиров, если я правильно называю их должности.

— Ах, эти?.. — Лицо министра было по-прежнему доброжелательным, но тон, каким было сказано, явно выдавал, мягко выражаясь, не слишком большую приязнь к названным Меркуловым лицам. — Да, к сожалению, пока на этом направлении у нас далеко не все в порядке. Но ведь вы, Константин Дмитриевич, лицо, как мы знаем, облеченное! И ваш интерес, полагаю, совсем не праздный. Могу ли я рассчитывать на вашу откровенность?

— Разумеется, за этим, собственно, и приехал…

И Меркулов, стараясь не затягивать своего рассказа, проинформировал министра о тех обстоятельствах, которые возникали по мере расследования громкого дела о взрыве автомобиля Каманина.

Министр слушал не перебивая, а когда Меркулов закончил, так же, не растекаясь мыслями, резюмировал:

— Я понял. Вы хотите взглянуть в досье на указанных лиц. Хорошо, я дам указание открыть их для вас. Вы сами посмотрите или у вас имеется конкретное лицо, которому будет поручено? Вы ж понимаете, Константин Дмитриевич, я совершаю не совсем то, на что имею право. Хотя, возможно, с точки зрения морали это и верно… Словом, вы должны будете гарантировать мне сохранение тайны. Это, надеюсь, понятно?

— Естественно, пока суд не назовет то или иное лицо уже не обвиняемым в совершении преступления, а осужденным. А посмотреть эти материалы я прошу разрешить старшему следователю Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры, государственному советнику юстиции третьего класса Турецкому Александру Борисовичу.

Министр рассмеялся, откинув голову.

— Боже, как громко! Ну что вы, Константин Дмитриевич, дорогой мой! Вам было вполне достаточно назвать фамилию. Лично с ним я не знаком, но хорошо наслышан о его хватке. Никаких возражений. Вот вам телефон, — он черкнул на собственной визитке телефонный номер, написал фамилию и имя-отчество начальника управления кадров своего министерства и добавил: — Пусть созвонится, подъедет и предъявит эту визитку. Зеленая улица! — закончил он с вежливой улыбкой.

Меркулов поднялся, поблагодарил за предоставленную возможность побеседовать и уже склонил голову, прощаясь. Но тут министр взял его под руку и, проводив до двери, негромко сказал, словно прося совета:

— Константин Дмитриевич, вам не покажется моя просьба… ну так, чтобы не очень, что ли? Вы не сочтете возможным познакомить меня с вашими следственными материалами? Нет, не сейчас, а потом, когда придете к определенным выводам?

— Сергей Игоревич, никаких вопросов. Именно вам — в первую очередь. Мне же понятен ваш интерес. Как и свой.

— Буду вам чрезвычайно признателен…

«Нет, все-таки старые связи не ржавеют», — с удовольствием думал Меркулов, спускаясь на лифте в вестибюль министерства.

Грязнову с Турецким, в общем, понравился этот Борис Ильич. Полковник был достаточно молодым человеком крупного сложения, с круглым лицом и насмешливым взглядом. Он прикатил на крутом джипе, и армейская форма его была явно от толкового портного. Все это, вместе взятое, казалось бы, должно говорить против него. Ну откуда у него могли быть такие доходы? Тем более — РУБОП, из зарплаты которого, как говорится, хорошую шубу не сошьешь. Взятками, что ли, живет? Но ведь, во-первых, Генрих знал, кого рекомендовать. A во-вторых, сам Климчук, когда уже познакомились, кивнул за окно:

— Видали машинку?

И черт его знает, что прозвучало в вопросе: гордость или самодовольство?

— Видали, — сдержанно откликнулся Грязнов. Он еще не составил своего мнения о полковнике.

— Спасибо нашему генералу! Убедил-таки высокое начальство, что давно пора нам и выглядеть достойно, и бегать быстро. Вот, выделили пяток, иногда используем как разгонную.

«Так это служебка?» Грязнов не мог скрыть разочарования.

Но все равно мундир полковника его беспокоил — откровенное пижонство.

— А что, — все же не удержался он от сарказма, — вам и клифты от министра выделяют?

— Ах, это? — Полковник засмеялся. — Нет, это мой еще школьный приятель — мастер по этому делу. Могу, между прочим, от всего сердца рекомендовать. И берет, кстати, меньше, чем в нашем ведомственном ателье. Честно, рекомендую.

И как-то сразу стало с ним просто. Даже на «ты» перешли почти незаметно.

— Ну, мне сказали, у вас возникли проблемы по нашей части? Если так, то желательно, чтобы без недомолвок. В пределах разумного, естественно.