— Кой-где черепица поразболталась, — сказал он, как бы подтверждая это. — Так не годится. Вдруг маленький народец придет сюда в полночь погулять?

И снова этот высокий звонкий смех, который уже начал меня раздражать. Да такой громкий, что мне захотелось, чтоб Ройбен поскорее ушел.

Я знала, что он говорит об «альфовой площадке», как ее у нас называли, — о черепичном коньке, куда, как считалось, приходят эльфы и танцуют после полуночи. Если такой конек не в порядке, то, говорили, эльфы могут рассердиться и навлечь на дом несчастье. Естественно, подумала я, человек, про которого говорят, что его зачаровали эльфы, должен верить этой легенде.

— Вот теперь порядок, — сказал Ройбен. — Уж я постарался. А потом захотелось взглянуть на моих пташек.

Он провел меня через моечную с каменными полами и вымощенный плитами переход, а затем распахнул дверь, ведущую в громадную кухню с двумя большими окнами, очагом и глиняной печью, красными изразцами и огромным обеденным столом; с дубовых балок свисали свиные окорока, колбасы и пучки трав.

За столом сидела и чистила картошку миссис Пенгаллон, которая с тех пор как умерла миссис Пенгастер, была на ферме кухаркой и домоправительницей. Эта большая, приятного вида женщина казалась сейчас непривычно грустной. Хетти была на кухне и гладила себе блузку.

— Батюшки, — сказала Хетти, когда мы вошли, — разрази меня гром, ежели это не Керенса Карли. Ах, какая честь. Входите, входите. То есть ежели не побрезгуете нами, грешными.

— Да угомонись ты, — вмешалась миссис Пенгаллон. — Это ж всего только Керенса Карли. Входи, милушка, и скажи-ка мне, не видела ль ты где моего Табса.

— Так вы потеряли кота, миссис Пенгаллон? — спросила я, не обращая никакого внимания на Хетти.

— Уже два дня тому, милушка. Так на него не похоже. Он и раньше погуливал целыми днями, да к ужину всегда в аккурат приходил… всегда мурлыкал, как я ему молочка в блюдечко налью.

— Ах, как жаль. Нет, я его не видала.

— Я прямо так беспокоюсь, что с ним сталось. Все кажется, что он, голубчик, в какой-нибудь капкан угодил. Было бы просто ужасно, милушка, у меня это из головы нейдет. Я уж подумываю, не сходить ли к твоей бабушке. Может, она мне чего скажет. С миссис Томс она прямо чудо сотворила. У ней теперь дыхание куда как лучше, а делала она только то, что ей твоя бабушка велела: взять паутины, скатать в комочек да проглотить. Конечно, это колдовство, а твоя бабушка — замечательная женщина.

— Да, — согласилась я, — замечательная.

— Ты скажи ей, как ее следующий раз будешь навещать, что ячмень больше о себе знать не дает, как я потерла глаз Табсовым хвостом, как она велела. Ой, бедненький мой Табс! Ума не приложу, куда он подевался, и не будет мне покоя, пока он не найдется.

— Может, его кто прикормил, миссис Пенгаллон, — предположила я.

— Навряд ли, милушка. Он свой дом знает. Никогда он так подолгу не гулял. Любил свой дом-то, Табсик мой. Ох ты, горюшко, только бы он вернулся ко мне.

— Я буду посматривать, — сказала я ей.

— И попроси бабушку, не поможет ли мне.

— Но, миссис Пенгаллон, я сейчас туда не иду.

— Ах, нет, — злобно ввернула Хетти. — Сейчас ты пойдешь работать в аббатство, вместе с Долл и Дейзи. Долл тут хороводится с нашим Томом, так что все нам об этом рассказала. Ни в жисть бы не согласилась работать на эту семейку.

— Думаю, тебе вряд ли представится такая возможность, — парировала я.

Ройбен, пристально наблюдавший за нашей беседой, расхохотался вместе с Хетти.

Я холодно сказала:

— Я принесла тебе трав.

Хетти схватила их и запихнула в карман платья, а я повернулась, чтобы уйти.

— Так не забудь попросить бабушку, — сказала миссис Пенгаллон. — Я прямо ночей не сплю, все думаю, что с моим Табсом приключилось.

Вот тут-то я и перехватил взгляд, которым обменялись Хетти и Ройбен Я была ошарашена, потому что мне показалось, что в нем… само зло. У них была какая-то общая тайна, и я догадывалась, что раз она была забавой для них, для всех прочих это было не забавно.

И мне очень захотелось поскорее убраться из кухни Пенгастеров.

Я была слишком погружена в свои заботы и не замечала, что происходит с Меллиорой Я часто слышала громкие голоса в соседних с моей комнатах и догадывалась: Джудит упрекает мужа, что он ею пренебрегает. Эти сцены стали немного надоедать, и, хотя мне нравилась моя госпожа, мои симпатии — если мое чувство заслуживало такого названия, — были на стороне Джастина, несмотря на то, что он едва меня замечал; он обращал внимание на мое присутствие только в те минуты, когда Джудит смущала его излишними проявлениями своих нежных чувств. Я не думала, что он очень привязан к своей жене, и хорошо представляла себе, как утомительно, когда кто-то постоянно требует от тебя пылких чувств.

Но вскоре я к этому привыкла и не замечала растущего напряжения. Не замечала и того, какое действие оно оказывает на троих участников драмы: на Джудит, Джастина и… Меллиору, Будучи очень занята собой, я на время забыла, что в жизни Меллиоры могут произойти столь же разительные перемены, как и в моей.

Произошло два события, имевших, по-видимому, огромное значение.

Сначала я нечаянно выяснила, что произошло с котом миссис Пенгаллон. Проболталась Долл. Она спросила меня, не даст ли ей бабушка травок для кожи, как те, что она давала Хетти Пенгастер Я сказала, что знаю, какие это были травы, и что в следующий раз, как пойду навестить бабушку, прихвачу их с собой; и кстати упомянула, что, когда я относила Хетти травы, миссис Пенгаллон горевала о своем коте.

Долл захихикала.

— Навряд ли ей доведется его снова увидеть, — сказала она.

— Полагаю, он поселился где-нибудь в другом месте.

— Ага, под землей!

Я вопросительно посмотрела на Долл, и она пожала плечами.

— Да это его Ройбен придушил. Я как раз там была, когда он это сделал. Он будто озверел. Кот, видишь ли, сцапал у него голубка… а он сцапал кота. И придушил его голыми руками, ей-ей.

— А теперь не смеет признаться миссис Пенгаллон!

— Ройбен говорит, что, мол, поделом ей. Она знала, что ее кот гоняется за его голубями. Знаешь, где голубятня? А позади еще такой маленький садик, вот там-то он голубя и схоронил… и кота тоже. Жертва и убийца, говорит, Он в тот день точно совсем свихнулся.

Я перевела разговор на другое, но не забыла о сказанном. В тот же день я пошла к бабушке и рассказала ей про кота и о том, что узнала.

— Его закопали за голубятней, — сообщила я ей. — Так что знай, если миссис Пенгаллон спросит.

Бабушка была довольна. Она поговорила со мной о том, почему ее считают мудрой, и объяснила, как важно замечать все, что вокруг происходит. Нельзя пренебрегать ни одной мелочью в жизни — никогда не знаешь, в какую минуту она может понадобиться.