поэтому их сопроводил в часовню дерганый советник с выпученными глазами.

– Давно он в таком состоянии? – спросил Рат, доставая нить из сумки.

Из-за короткой бороды его подбородок не казался таким уж агрессивным, а темно-карие глаза были почти черными.

– Н-ну, где-то с час, – заикаясь, ответил советник, оставшийся стоять возле дверей, и поморщился, когда прелат врезал по колонне так, что, казалось, вся часовня содрогнулась. – Или ч-чуть меньше.

Тело прелата было обряжено в расшитые красными, золотыми, черными и серебряными нитями одежды. Это было знаком уважения всем четырем богам. Он должен был лежать в часовне Тханы два дня; предполагалось, что в это время священники будут приходить в часовню и приносить своему почившему прелату венки и прощальные дары.

Теперь одежды прелата были изодраны и покрыты прахом, на его посеревшей коже еще виднелись следы разорванных кровеносных сосудов, а шея распухла в месте перелома.

При жизни Леззаро был мягким, добродушным человеком, но сейчас он впал в неистовство, как будто никак не мог смириться с тем, как жестоко его убили.

«Неужели это мог сделать Данте?» – думала Риша, повторяя за отцом все движения и сплетая из нити сложный узор связывания.

Все были потрясены новостями о прелате, и это еще мягко сказано. Риша не могла совместить в голове образ молодого человека, которого хорошо знала, и изуродованное тело прелата. Просто не могла поверить в то, что Данте способен на такую жестокую расправу.

Почуяв присутствие Вакара, Леззаро повернулся и уставился на них пустыми глазами. Челюсть у него болталась. Он взвыл и ринулся вперед, причем двигался гораздо быстрее, чем скелет возле базилики, ведь его тело еще только начинало разлагаться.

Но тут подействовал заговор на связывание, и он застыл в нелепой позе с оскаленными зубами. Мраморные и выложенные костями стены отражали его жуткие стоны.

Где-то у них за спиной взвизгнул советник.

– Я буду его удерживать, – сказал отец, – а ты освободи душу.

Бормоча молитву, Риша изменила свой узор. Подошла ближе к подрагивающему телу прелата. Он мутными глазами следил за каждым ее движением. Риша почувствовала исходящий от его кожи аромат бальзамирующего раствора и легкий запах смерти, который не могли до конца перебить спрятанные в его одеждах мешочки с лавандой и тимьяном.

Нижняя челюсть Леззаро задвигалась, клацнули зубы, и он, хотя горло его уже окоченело, заговорил, вернее, засипел:

– …чатывание…

Риша замерла. Даже ее отец замер.

– За… пее… ча… – стонало мертвое тело.

У Риши мурашки забегали по спине, но она рискнула переспросить:

– Запечатывание?

– Подождите снаружи, – приказал советнику отец, и тот мгновенно подчинился, да еще и дверь за собой закрыл поплотнее. – Прелат, прошу, передайте нам свое сообщение.

Леззаро запрокинул голову, кадык выступил вперед, натянув покрывшуюся пятнами кожу.

– Ночь… богов. За… печа… Дем… мо…

Риша глянула на отца. Он кивнул, чтобы она продолжала.

– Вы хотите что-то сказать о Ночи богов и Запечатывании?

– Хотел… открыть… – сдавленно прохрипел Леззаро. – Запеча… Как в древности… – Тут его всего затрясло, и он вдруг сорвался на визгливый крик: – Заклинания… Нет! Не дайте… Де…

Прелат бился в сетях заговора связывания. Риша быстро закончила молитву и натянула нить между ладонями. Почувствовала, как уходит душа Леззаро, как его дух выбирается из разлагающейся груди и устремляется в войд между их миром и Мортри. Тело рухнуло на мраморный пол.

Риша восстановила дыхание и только потом повернулась к отцу. Рат, поджав губы, безотрывно смотрел на тело прелата.

– Что он хотел нам сказать? – шепотом спросила Риша.

Отец покачал головой и подошел к дверям, чтобы впустить обратно советника.

– Не знаю, но никому об этом не говори.

Увидев, что прелат снова и уже наверняка окончательно мертв, советник с облегчением выдохнул:

– Милорд, миледи, примите нашу глубочайшую благодарность. Его величество мог прийти, но стражники настояли на том, что он должен переждать в безопасной комнате.

– Они все правильно сделали, – мрачно сказал Рат. – В ближайшие месяцы мы наверняка станем свидетелями не одного такого случая, так что необходимо принять превентивные меры.

Пока отец разговаривал с советником, Риша уложила мертвого прелата на спину, а сама прокручивала в голове его послание.

Наконец отец махнул ей, давая понять, что она свободна и он сам все закончит. Но Риша не спешила уходить. Она подошла к помосту и стала передвигать свечи, чтобы их пламя не перекинулось на тонкие черные занавески.

Подняв последнюю, застыла на месте. Опустилась на колени и склонилась ниже над полом. Сначала ей показалось, что она наступила на рассыпавшийся пепел, но при свете свечи она увидела, что цвет порошка не серый, а белый.

У Риши громче застучало сердце.

В самом центре помоста был начерчен круг заклинаний с семиконечной звездой. Такую же семиконечную звезду Риша видела возле базилики.

Она подумала о том, что дух прелата сам поднял его тело. Мог ли человек в маске-черепе пробраться в Костяной дворец?

Как? И зачем?

Риша выпрямилась, оперевшись на помост, и задела рукой что-то мягкое.

Это была роза на длинном стебле с абсолютно черными лепестками.

* * *

Риша еще раз поправила волосы перед зеркалом и недовольно посмотрела на свое отражение. Мешки под глазами свидетельствовали о беспокойной ночи. Данте арестовали два дня назад, и с тех пор она не могла толком поспать.

Когда они с отцом вернулись из Костяного дворца, Риша хотела сразу отправиться к Таисии, но отец ее остановил.

– Нельзя, чтобы кто-то увидел, что мы с ними разговариваем. Этот скандал может разрушить их дом. Разумнее держать дистанцию.

Она не смогла ему возразить, хотя даже Сайя без лишних колебаний привела бы встречные аргументы: она дружила с младшей из Ластрайдеров и хотела убедиться, что с ней все в порядке.

А Риша все ждала и теперь готова была из кожи вон вылезти, лишь бы повидаться с Таисией. Она должна была спросить подругу – было ли случившееся для нее неожиданностью? Должна была узнать: может, ей что-нибудь нужно? И…

Таисия все знала? Это все – правда?

Риша спускалась по лестнице в башне в комнату Сайи, подол платья волочился за ней по ступеням.

В этот день младшая сестра облачилась в темные одежды с серебристым отливом.

– Ненавижу все это, – зло шептала она. – Брайли наверняка опустошена и в полном отчаянии.

Они бок о бок вышли на лестницу, и Риша на ходу положила руку сестре на плечо:

– Сейчас все, что мы можем для них сделать, – это выказать свою поддержку.

Рат находился в некрополе. Теперь Вакара должны были как минимум раз в неделю восстанавливать и укреплять периметр. Мать ушла с отцом, она раздавала гирлянды и записи