Мобильный телефон снова зазвонил, а он снова не ответил. В «памяти» скопилось уже много неотвеченных вызовов. Ну что ж, порой надо вот так – помолчать, побыть одному.

Та их ночь... нет, это было уже утро, он просто забыл, когда она вернулась, точнее, заскочила на минутку домой переодеться после выезда на место происшествия на Гоголевском бульваре... То утро... все его тело, весь он, вся его пьяная кровь все еще была наполнена тем утром до краев.

Ее лицо и щеки, горячие от румянца, и вся она была усталой и одновременно свежей. И он вдыхал ее аромат, к которому примешивались запахи ночи – да, другие запахи, шлейф которых все еще витал там, на бульваре...

Она рассказывала ему, все рассказывала. Говорила, а он смотрел на ее розовые губы, а потом – потом снял очки и поцеловал ее – как тогда, в первый раз, тем вечером в гулком пустом коридоре центральной криминалистической лаборатории.

«Митька, ненормальный!»

Она могла и умела сопротивляться, но она подчинилась ему… – в этой светлой комнате, заставленной старой мебелью, окнами на площадь. И он был благодарен ей за то, что она так остро и щедро дала почувствовать ему, что он – мужчина.

Все эти глупые прозвища, которыми она награждала его дома...

И ее частые, слишком частые отлучки: «Ты же понимаешь, Митька, работа такая».

И ее тело – сильное и упругое, как мяч, и одновременно податливое как глина в его руках, когда он хотел ее...

И незабываемый бешеный аромат ее имени, что вошел в его плоть, заставляя вечно думать, сходить с ума, ревновать.

Он ревновал ее.

И желал только одного: чтобы они вечно были связаны единой крепкой нитью, даже когда она не ночевала дома, отправляясь исполнять свою работу, о которой он знал достаточно, чтобы порой ее ненавидеть.

Никто не говорил, что будет легко.

Никто не собирался протягивать между ними эту крепкую вечную нить.

В этом надо было уповать лишь на собственные силы.

Дмитрий Федченко оглянулся на двери центральной криминалистической лаборатории, да... что ж... микрофибровый клочок ткани для протирки очков уже не найти... Не стоит сейчас туда возвращаться.

Через минуту он уже сидел за рулем своего черного «Пежо». А еще спустя сорок минут медленно ехал в потоке машин мимо Гоголевского бульвара, который в этот вечерний час выглядел на удивление многолюдно. Мимо, мимо... вверх по бульварам, к Петровке, к столичному Главку.

Она еще не ушла, она все еще на работе.

С КПП розыска можно будет ей позвонить.

Он сам сделает первый шаг. Один звонок – и все вернется на круги своя, все будет как прежде.

Она даст ему бумажную салфетку, и он протрет замутневшие стекла очков, ощущая ее аромат.

Они вместе вернутся домой.

В воскресенье, если она будет свободна, можно поехать за город – купаться.

Эта нить, о которой он думает постоянно, соединяющая их...

Какой материал для нее выбрать, чтобы была крепче?

Результатов сравнения и исследования образцов ДНК надо ждать сутки. И эти сутки Катя проспала. А когда проснулась, был уже вечер субботы. Никогда прежде такого не случалось – чтобы вот так безбожно отключаться. Сны снились, но вспомнить их не получалось – какие-то обрывки, смутные, ничтожные и нереальные. Похожие на клочья влажного тумана, клубившегося там, на аллее.

Нет, все же один сон...

Как будто снова посреди ночи звонит телефон, и опять надо ехать туда, на бульвар, на то же самое место, где...

Вскочив с постели, Катя первым делом проверила автоответчик – вдруг и правда, а она проспала? Но нет, никаких тревожных звонков. А это означало, что в деле наступила пауза.

Конечно же, он не осмелился, мы же вызвали его и взяли образцы...

Катя поймала себя на мысли, что думает о Савве Кадоше уже как о единственно возможном подозреваемом. Нет, нет, так не пойдет. Это самый проигрышный, бесцельный путь – зацикливаться вот так на одном подозреваемом. Мало ли что тебе показалось... Мало ли что ты почувствовала, стоя с ним рядом. Ты не ясновидящая и не экстрасенс. Да и не всякому экстрасенсу по силам это – угадать «зазывалу».

Единственное прямое доказательство – это экспертиза ДНК. И в ожидании ее... Но ведь нового убийства не произошло. А это может означать, что он... Кадош испугался, ударился в бега... Почему МУР, почему они не задержали его сразу – до выяснения? Покинув Москву, он может уехать куда угодно – в другую страну – и там продолжать убивать.

Или же ему важно, чтобы все происходило именно здесь?

Катя позвонила капитану Белоручке – что Лилька? Как там дела с результатами экспертизы? Гудки, гудки…

И тогда Катя (сил не было уже ждать) снова набрала номер эксперта Сивакова. К нему первому поступят все данные из лаборатории.

– Алло, Иван Денисович, добрый вечер, извините, что беспокою. – Катя ощущала странное волнение (вроде бы что такого – самый обычный деловой звонок, сколько их было, таких вот звонков. Отчего же сердце так прыгает в груди?). – Я по поводу... ну вы знаете. Совпали результаты?

– Нет.

– Нет?!

– Категорически нет. И вообще что-то с данными, изъятыми с мест убийств, непонятное, какая-то петрушка... Все, пока больше ничего не могу сказать, сами разбираемся. Я занят.

Это «я занят» эксперт Сиваков сказал почти зло, точнее, с такой досадой... Катя стояла в прихожей и смотрела на себя в зеркало. Вот так. Результаты категорически не совпали.

«Я не Нерон, это он был самым известным матереубийцей в Риме»...

В ванной Катя встала под холодный душ. Потом закуталась в махровый халат, села на кухне, уставилась на часы – семь часов вечера. Весь день прошел. То ли ужин, то ли завтрак... Духота такая, в спальне балкон настежь, а все равно...

Вот тебе и зацепились за что-то конкретное, а ничего конкретного на самом деле нет. Два изуродованных трупа – только это. И два послания убийцы.

Завтрак на закате, солнце садится...

Выходной день, центр города словно вымирает в это время, и на бульваре...

Она же хотела все там проверить, осмотреть сама – спокойно, без суеты. Пройтись тем же маршрутом, что и они – бедные жертвы. И время как раз подходящее... А позже на бульваре зажгутся фонари. Дома-то все равно как в тюрьме – в четырех стенах, в духоте, сидеть у телевизора, как разбитая кляча? Ждать звонков от Драгоценного, который не торопится звонить? А на бульваре в это время... Нет, нет, там в это время никого. Убийца оттого и выбрал Гоголевский бульвар, потому что он неудобен для праздных пеших прогулок.

Катя неторопливо, тщательно оделась. Ну что ж, значит, тем же маршрутом по темной аллее... Одна... Что-то вроде подсадной утки, а вдруг клюнет?