«А те двое?» — вдруг вспомнил он.

* * *

— Ты обезумела, — медленно сказал дракон. — Наши дети… твои дети… они… Поколь… мёртвые… — У него не получалось и единой осмысленной фразы. Просто бисерины слов, лишившиеся скреплявшей их нити.

— Портал гаснет, Сфайрат. — Глаза Клары оставались сухими, голос — сдержанным и спокойным. Вот только сердце лопалось, но это не вдруг увидишь. — Надо торопиться. Мы себе никогда не простим, если…

— Обезумела. — Дракона словно приковала к месту незримая сеть. Кажется, он никак не мог оправиться от изумления, быть может, величайшего в собственной жизни.

— Пусть так, — не стала спорить Клара. — Ты готов?

— Г-готов, — явно машинально ответил дракон. — Стой, стой, готов? К чему готов?

— Крылья расправь, — приказала Клара.

— Зачем? — Но громадные кожистые полотнища всё-таки развернулись.

— Значит, справишься, — бросила чародейка. — До… встречи, муж мой. Я тебя люблю. Помни об этом.

И прежде, чем ошеломлённый дракон успел возразить хоть что-то, и его, и Клару скрыла ослепительная вспышка.

* * *

Кладбищенские ворота с треском рухнули, и вместе с ними словно что-то оборвалось внутри у вампира по имени Ан-Авагар.

Орда неупокоенных вырвалась наружу. Поплыл отвратительный запах гнилой плоти и ещё чего-то неуловимо-могильного, нестерпимого для живых.

Сразу во множестве дворов взвыли псы. Вой сменился заливистым яростным лаем — собаки куда лучше людей знают, что такое мертвяки. И ненавидят их ничуть не слабее.

Взялись за дело и кошки — Ан-Авагар словно наяву видел, сколько пушистых басек, шушек и прочих прыгнули на сонных хозяев, отчаянно мяукая в самое ухо. Скорее, скорее, прочь отсюда, пока ещё не поздно!

— Охотящийся… — прошелестело вдруг совсем рядом с вампиром. — Зачем ты содеял сие, Охотящийся? Пощади, о, молю тебя, пощади! Пощади живых!

Ошеломлённый Ан-Авагар оглянулся. Рядом с ним колыхался призрак, едва заметное бело-лунное свечение без лица и рук. Одни лишь волны света, слабого, словно готового вот-вот угаснуть вконец.

— Я Иссор, — без всякого выражения сказал призрак. — Я та, кому ты приказал подняться на старом погосте, там, за рекой. Тогда Поколь спасли молодые драконы. Теперь драконов нет, мои… в общем, мёртвые, покорные тебе, убьют всех, до кого лишь смогут дотянуться. Зачем это тебе, Охотящийся? Ведь ты прекрасен. Для чего всё творимое зло?

У Ан-Авагара язык присох к нёбу. Колышущийся призрак ничем не запугаешь, даже концом его загробного существования.

— Сюда идут, — с прежним отсутствующим выражением сообщил призрак Иссор — девушки или женщины, судя по её речи. — Это твоя смерть, Охотящийся. Я стану оплакивать тебя, несмотря ни на что. Останови мёртвых. Ты ведь можешь, я знаю. Останови, пока не поздно!

С грохотом рухнула ограда ближайшего дома, тишину разорвали истошные человеческие вопли, тут же заглушённые торжествующим утробным рыком неупокоенных. Разбиваясь на струйки и ручейки, они втекали в улочки Поколя, словно яд в вены пока ещё живой жертвы.

И тут им ответили. Где-то там, за ближними домами, за трактиром, за крышами, овинами, хлевами, амбарами, за всем, что составляет обычную жизнь простого смертного — оттуда грянул радостный и яростный гром, там вспух и стал стремительно расти к ночному небу, пожирая тьму, гриб рыже-чёрного весёлого пламени.

«Драконьего пламени?!» — опешил Ан-Авагар.

— Я предупреждала тебя, Охотящийся. — Призрак Иссор плыл прочь, туда, где неведомая магия насмерть схватилась с неупокоенной ордой.

— Тебе туда, — прошелестел на прощание призрак. — И мне тоже. Помогу…

Грянул второй взрыв, ещё ближе. Из всех домов выскакивали полуодетые люди, многие — с оружием. Впереди всех мчался, воинственно размахивая огромным двуручным топором, низенький бородатый гном в ночном колпаке с кисточкой. Из ближайших домов, куда успели вломиться мертвяки, живые выскакивали из окон — кто сумел.

Ан-Авагар не отдавал приказов, никого никуда не вёл и ни на кого не натравливал. Орда неупокоенных, однако, словно заполучив вдруг собственный разум, отнюдь не торопилась туда, где ярилось пламя и где неведомая магия в клочья разносила их собратьев. Напротив, старались растечься как можно шире по селению, опрокидывая сплотившихся было защитников. Один раз умершим было нипочём простое дреколье, да и топоры их брали не вдруг; один лишь гном сумел свалить аж целую троицу зомби и теперь приплясывал возле четвёртого, ловко уворачиваясь от длиннющих рук с загнутыми когтями и норовя подрубить мертвяку ноги.

Вот упал молодой парень, в руках — сломанный дрын, только что вырванный из плетня. Бедолагу тотчас разорвали напополам двое неупокоенных, немедля впившиеся в ещё трепещущую плоть длинными жёлтыми зубами.

Помощь опоздает, вдруг отчётливо понял Ан-Авагар. И вампира вновь, от затылка до пяток, окатило холодной волной, словно живого.

Он боялся.

И, наверное, едва ли не впервые — не за себя.

Призрак Иссор исчез, уплыл куда-то, потерявшись в схватке.

Третий взрыв, и одновременно — вопль не то боли, не то отчаяния. Настолько дикий и неистовый, что и не понять сразу, принадлежит он мужчине, женщине или вовсе нечеловеческому существу.

Например дракону.

— А ну все за мной! — вдруг заорал Ан-Авагар.

И, спохватившись, добавил мысленный приказ.

Мёртвые разворачивались медленно, но всё-таки слушалась, ряд за рядом, десяток за десятком направляясь туда, где сражался явившийся сюда неведомый чародей. Самому Ан-Авагару хватило нескольких мгновений, чтобы, уже ни от кого не скрываясь, перекинуться и метнуться над крышами и стрехами, над трубами и голубятнями — туда, где танцевало и ярилось бешеное, живое пламя.

— Благодарю, Охотящийся, — раздался совсем рядом шёпот призрака Иссор, но самого духа Ан-Авагар уже не заметил.

…Они увидели друг друга одновременно — высокий стройный вампир и явившийся спасать Поколь неведомый чародей.

И Ан-Авагар успел выкрикнуть «Стой! Я с тобой!» за миг до того, как с рубиновой шпаги сорвался очередной огненный шар.

Чёрная пуповина, уходящая вниз. Призрачный корень, в отличие от неё, «вверх идущий» и принадлежащий, если верить додревним сказаниям, загадочному Мировому Древу — которого не видел никто из моего Поколения — и которое все мы в пору Истинных Магов считали не более чем сказками орочьих шаманов или человеческих колдунов.

Было от чего схватиться за голову. Упорядоченное в который уже раз доказало, что, несмотря на конечность, несмотря на то, что пребывает всего лишь островком в беспредельном океане Хаоса, оно поистине неисчерпаемо. И поистине бесконечно.