– Да, она так рассказывала. Опять же, меня ведь там не было. Так я слышала. Что они пришли и портреты расставлены. Они как давай скорее убирать, люди же идут, уже и накрывать на стол надо, а тут такое.

– Ещё раз, я уточню, а то не все детали осознаю. Пока все были на похоронах, кто-то из родни или деревенских достал портреты покойной родни и расставил на столах прямо перед поминками?

– Да, кто-то из их семьи в доме был, оставался готовить да на стол накрывать. И они сказали, что ничего не было, всё тихо, спокойно, а как люди с похорон на поминки пошли, они что-то… Раз! Заходят в комнату, а тут все портреты расставлены! Вот так. Она говорит: чуть душа в пятки не ушла.

– А это не мог быть кто-то из родни или знакомых?

– Ну, уж не знаю, в доме-то родня как раз и была. Но они сами испугались. Но, может, и правда кто подшутил так. Хотя кто так шутить станет? Дело-то недоброе. Все и без того сторонились её, боялись, что и к ним пристанет тоже.

– Боялись, что к ним прицепятся другие?

– Ну да, люди раньше суеверные сильно были. Всего боялись. Оно и без того страшно было, а тут ещё такое.

– А это вообще возможно?

– Да кто его знает, что тут возможно, а что нет. После таких рассказов страшных лежишь ночью и каждый скрип слушаешь. Спаси и сохрани от такого. Не хочу и думать, что там возможно, а что нет. Да и нечего к вечеру такие вещи вспоминать.

Протокол № 51. Как покойничков на пирушку приглашали

Один из информаторов, пожелавших остаться неизвестным, рассказал о весьма специфическом празднике. Праздник этот отмечали осенью. К сожалению, точную его дату мне реконструировать не удалось. Нигде более в окрестностях никто об этом празднике не слышал, поэтому крайне трудно установить, след ли это уже отошедшей традиции или какой-то локальный парадокс, никак не связанный с архаикой местной культуры.

Согласно заверениям информатора, на этот праздник было принято накрывать праздничный ужин для усопшей родни. При этом семья не отправлялась на кладбище, как это случается в поминальные дни, и не поминала своих мёртвых на могилах, а именно ожидала их к себе домой, в гости.

Ужин нередко был скромным, однако соблюдалось одно строгое правило: все нынешние члены семьи садились за один край стола. Если им не хватало места, то сидели по очереди. На противоположной же части стола, по поверью, ожидалось увидеть усопших. На тот край стола также ставили еду и питьё – столько, сколько могла себе позволить семья, а также расставлялись портреты усопших, если таковые имелись. Подпирались они посудой или же любым другим подручным предметом. Зажигались свечи или лучины. Двери или окна перед ужином оставались приоткрытыми. В таком положении они держались всю ночь.

За ужином было принято сидеть смиренно и вспоминать добрым словом всех своих родственников, а также внимательно слушать. Если где-то в избе раздавался шорох, скрип или другой посторонний шум, то, значит, родня с того света пришла в избу и скоро сядет с остальными за стол.

После ужина ни в коем случае нельзя было убирать посуду с той стороны стола. Она должна была оставаться там вместе с едой и питьём до самого утра. Плотно укутавшись в одеяла, члены семьи отправлялись спать, предлагая усопшим родственникам остаться за столом до самого утра.

Помимо этого, информатор утверждал, что в одну из таких ночей, когда он был ещё совсем ребёнком, ему пришлось проснуться из-за шума рукомойника, который раздавался с кухни. В избе было холоднее обычного. Несмотря на страх, любопытство взяло верх, и рассказчик решил вылезти из-под одеяла, чтобы посмотреть на источник шума. На некоторое время шум прекратился, и ему показалось, что все эти шумы были навеяны сном. Но через несколько секунд шум рукомойника и звон посуды отчётливо повторились. Набравшись храбрости, информатор направился к кухне и в дрожащих лучах света, отбрасываемых лучиной, увидел силуэт маленькой сгорбившейся старушки, замотанной в лохмотья, которая стояла на табурете и мыла посуду. Ни на кого из ближней родни, о ком было известно дитю, эта старушка похожа не была. Наверное, ошеломлённый ребенок так и остался бы стоять как вкопанный, если бы его мать вовремя не отдёрнула его, шёпотом приказав отправляться обратно к остальным членам семьи под одеяло и не мешать гостям.

Наутро посуды на той стороне стола, где должны были пировать усопшие, не оказалось, а старики лишь умилялись происходящему, приговаривая, что пришли гости в эту ночь и всё за собой убрали, чтобы хлопот не добавлять.

Протокол № 52. Про то, как гости к бабушке приходили

Деревня № 4 (58752949) Информатор № 1.6

– Недавно в деревню другую на рыбалку ездили, и разговор про все эти истории опять зашёл. И там Стёпа, приятель мой, вот что рассказал. У него бабушка в глухой деревне живёт. Там окраина Вепсского края.

– А что именно за деревня?

– Да я уже забыл, честно, но помню, что это уже самая глушь. Ну и, короче, поехали они к своей бабушке туда на рыбалку. Там озеро у них есть неподалёку.

– А кто «они»?

– Ну, Стёпка со своими друзьями. У них девчонки были, шашлыки собирались сделать. Словом, на выходные крупно засесть думали. Но просидели только один день, ночь точнее.

– А что случилось?

– Порыбачили они вечерком, потом выпили да и к избе пошли. А у его бабушки дом большой, старый, двухэтажный. Ну а крыльцо открытое, понял?

– Да, видел такие.

– Ну, вот они там и сидели, на крыльце. Бабушка на втором этаже спит, а им постелила на первом. Она рано ложится и, чтоб они ей не мешали, решила их внизу расположить. Рядом с кухней. Ну, они, естественно, мешать и не собирались. Сидели тихо, не шумели, пиво пили только, и всё. Уставшие были после рыбалки. Шашлыки и отдых хотели на следующий день сделать.

– И что же случилось?

– А вот что: они пока сидели на первом этаже, парочка человек у них на улицу вышла: покурить и воздухом подышать. Ну и через минуту-другую просто какой-то пошёл скрежет, шум, стук. Стёпка и остальные сразу поняли, что случилось что-то. Может, драка, хотя ругани никакой не было, всё тихо и спокойно было. Ну, они, короче, выбежали все на крыльцо, к остальным. А те сидят напуганные и пальцем в сторону леса показывают. Стёпка тоже посмотрел, сначала