– В таком случае все эти люди просто глупцы. – Дерик повторил слова Эммы, сказанные ею о его отце.

На губах Коротышки заиграла загадочная улыбка, прежде чем она отмахнулась.

– Это неважно. Я всего лишь хотела… – Ее глаза вдруг округлились. Она схватила со стола бокал и сделала большой глоток. – Там не было никого, кто меня заинтересовал бы.

Дерик сдвинул брови.

– И такой человек с тех пор так и не появился?

Эмма устремила на него взгляд янтарных глаз. У Дерика перехватило дыхание, когда он разглядел в их глубинах неприкрытую тоску, желание, идущее из глубины души, тлеющее на протяжении многих лет. Но Эмма заморгала, и видение исчезло.

– Нет.

Дерик всматривался в лицо Эммы. Неужели это выражение глаз лишь привиделось ему?

Эмма пожала плечами.

– Если не считать моего бывшего жениха.

Жениха? Острый приступ раздражения заставил Дерика забыть о том, что он только что видел в глазах Эммы.

– Вы были помолвлены?

– Почти пять лет, – призналась Эмма.

Пять лет? Какого черта? И почему мысль о том, что Эмма могла бы стать женой другого человека, так его беспокоила?

– Что за осел заставил женщину ждать целых пять лет?

Эмма рассмеялась и тряхнула головой.

– Неудивительно, что я путаю слова в пословицах и разговорных выражениях. Ведь в них совсем нет смысла. Осел, – пробормотала она. – Да, полагаю, Альберт именно такой. Но в защиту мистера Смита-Бартона могу сказать, что наша свадьба должна была состояться через три недели после происшествия с Джорджем. Мы отложили церемонию в надежде, что мой брат поправится, но… этого не случилось.

– И этому Смиту-Бартону не понравилось, что вам пришлось заботиться о брате?

– О нет. Альберт и Джордж были друзьями. Благодаря этому мы и познакомились. Он проводил с нами много времени, когда Джордж вернулся домой. У нас завязалась дружба, которая, как я думала, перерастет в нечто большее. Но этого не случилось. – Эмма пожала плечами. Этот жест должен был выглядеть беспечным, но говорил лишь о том, что она чувствует себя беззащитной. И вселил в нее подобное чувство этот проклятый жених. – Сейчас я уже могу смеяться и соглашаться с вами относительно того, что Альберт настоящий осел, но он оказывал нам большую поддержку в течение нескольких лет после того, как с Джорджем приключилась беда.

– Вы сказали, что он проводил с вашим братом много времени до и после несчастья?

Эмма кивнула.

– Да.

В таком случае мистера Смита-Бартона тоже можно записать в возможные подозреваемые.

– До тех пор, пока мы не расторгли помолвку.

Дерик мысленно произвел вычисления. Несчастье с Уоллингфордом случилось в 1811 году. К тому времени Эмма и Смит-Бартон были помолвлены уже несколько месяцев. Помолвка продлилась пять лет, стало быть, дружба Джорджа с несостоявшимся зятем закончилась как раз перед концом войны…

– После этого мы его больше не видели, – с фальшивым безразличием произнесла Эмма.

Дерик протянул руку и накрыл ладонь девушки своей.

– Мне очень жаль, Эмма.

Уголки ее губ приподнялись в умаляющей собственное достоинство улыбке.

– Не стоит. Должна признаться, я испытала настоящий шок, когда он сделал мне предложение. Даже когда он решил расторгнуть помолвку, я была ошеломлена меньше. Годы шли, но никто из нас не торопился предстать перед алтарем.

Дерик почувствовал, что Эмма чего-то недоговаривает, и нежно сжал ее пальцы.

– Но это до сих пор причиняет вам боль.

Веки Эммы дрогнули.

– Иногда.

От этих слов Дерик испытал горячее желание ударить Смита-Бартона по лицу.

– Не знаю, как бы я справилась без него, Томаса и вашей матушки, – тихо продолжала Эмма. – Я всегда буду благодарна ему за помощь. – Она со вздохом наколола на вилку кусочек сыра. – Но мне больше не хочется говорить об Альберте, – произнесла Эмма, откусив немного.

А вот ему, Дерику, очень хотелось. И не только потому, что он стремился больше узнать о его делах с Уоллингфордом. Ему нужно было понять, что же такого сказал Смит-Бартон, отчего в голосе Эммы поселилась неуверенность в себе. Что такого он сделал, что даже при звуке его имени кончики ее губ горестно опускались. Но давить было нельзя. Завтра утром он пошлет в Лондон депешу с просьбой разыскать Смита-Бартона и узнать о нем все, что можно. Дерик сжал губы в мрачной улыбке. Возможно даже, он лично нанесет визит Альберту. А пока Эмма предоставила ему возможность узнать, кто же еще имел доступ к ее брату.

Дерик замолчал, позволив Эмме поесть в тишине, видя, как отчаянно она не желает обсуждать своего бывшего возлюбленного. Спустя несколько минут Эмма заметно расслабилась. И вот теперь пришло время задать вопрос, на который она ответит не задумываясь.

– Вам повезло, что в трудный момент рядом с вами и вашим братом были люди, готовые оказать всяческую поддержку…

– Да, – кивнула Эмма. – Сначала только Альберт. А потом ваша матушка прислала Томаса.

Что за человек этот лакей, Дерик выяснит позже.

– Сначала нас навещали друзья из деревни и, конечно же викарий, – продолжала Эмма, как и ожидал Дерик. – Но потом эти визиты постепенно прекратились. Только один человек продолжает регулярно заезжать к Джорджу. Это наш дорогой друг мистер Стаббинс.

– Стаббинс? – Дерик на мгновение задумался. – Я не помню такого среди местных жителей.

– Нет, мистер Стаббинс родом из Лидса. Хотя частенько бывает в наших краях. Он просто влюбился в Уайт-Пик, когда приехал сюда несколько лет назад, теперь раз в два месяца обязательно бывает в нашей деревне. И всегда навещает Джорджа.

Весьма многообещающе. Приезжий, интересующийся судьбой инвалида? Дерик мысленно отметил про себя необходимость разузнать подробности об этом мистере Стаббинсе у местных владельцев постоялых дворов и таверн. А еще необходимо послать письмо Джеффри. Граф как раз находился сейчас в Лидсе. Приехал на свадьбу кузины своей жены, леди Пенелопы – дочери маркиза, собравшейся замуж вопреки воле своей матери. Стратфорд наверняка обрадуется возможности сбежать ненадолго с праздника и заняться расследованием по просьбе Дерика.

Виконт откинулся на стуле и удовлетворенно отпил из своего бокала. Он просто не мог поверить, как удачно повернулась их с Эммой беседа. У него появилось целых три подозреваемых, и ему даже не пришлось целовать для этого руку Эммы.

– Но самую неоценимую помощь несомненно оказывала нам леди Скарсдейл.

Дорогое вино у Дерика во рту тотчас же приобрело привкус уксуса: стало каким-то кислым. Так случалось всегда, если речь заходила о его матери.

– Потому что направила к вам Хардинга? – Дерику сложно было представить свою мать щедрой. И он немало удивился, когда Эмма сообщила, что леди Скарсдейл некоторое время платила Томасу жалованье.