– Ну иди же! Если ее нет, вернешься.

– А ты жди меня в ресторане.

– В каком? Они что, открыты?

– Здесь большинство кабаков открывается с восьми утра, я же говорил тебе. Перед поездкой в горы людям позавтракать надо? Надо. Некоторые приезжают сюда не на лыжах кататься, а потому что престижно, они и проводят время за бутылкой почти до утра, утром бегут похмеляться. Видишь, все учтено. Чтоб далеко не ходить, иди в ресторан нашего отеля.

– Тогда нам по пути.

А путь короток, но шли медленно. В решающие моменты, от которых зависит судьба, страшновато не получить ожидаемого результата, посему намеренно удлиняется дорога, оттягивается результат, хотя до этого стремились к цели. В холле девушка ободряюще подмигнула другу и проводила его глазами, пока тот не скрылся, после она поплелась в ресторан.

Подходя к номеру, он заметил приоткрытую дверь, значит, вовремя! Горничная возилась в ванной комнате, а как завязать с ней диалог, продумали еще вчера. Он бесшумно приблизился к комнате, надел доброжелательную улыбку на все тридцать два зуба и громко сказал:

– Здравствуйте! Я рад снова…

Она испуганно взвизгнула и резко обернулась, инстинктивно прижавшись спиной к душевой кабинке и отчего-то подняв плечи. Он растерянно захлопал глазами, сняв улыбку с лица, потом убедительно смутился и начал извиняться:

– Ради бога, простите, не хотел вас напугать… Я думал… Понимаете, однажды я жил в этом номере… почти два года назад. Тогда тут убирала…

А имени-то не знал! Но прищелкнул пальцами, будто припоминая, горничная, женщина средних лет, робко подсказала:

– Виолетта.

– Имя я помню, – заулыбался он, – фамилию запамятовал…

– Сабитова.

– Вот-вот, Сабитова. Нам она очень понравилась, отзывчивая, аккуратная. Как-то мы в этом номере погудели прилично, представьте: дым коромыслом, бутылок гора, на столе бардак. А Виолетта, пока мы в бане парились, навела порядок – лучше не бывает… (Чушь, конечно, нес, порядок в номере – святая обязанность горничных, а не одолжение, но понесло на радостях, что так легко выяснил имя девушки.) И выручала не раз… (Лучше не вдаваться в подробности, так как весьма сомнительно, что горничная оказывала услуги помимо уборки. Разве что в постели, может быть, если только она не старая грымза.) Я когда вошел, подумал, она убирает, а это вы… Значит, Виолетта до сих пор работает здесь?

– Работала до позавчерашнего дня, – с особым смыслом сказала женщина, к тому же нахмурилась, лицо стало страдальческим.

– Ушла?

– Нет. Работу сейчас не бросают, а платят нам неплохо. Домой она собралась ехать, а на улице на нее напали хулиганы. Ударили по голове чем-то тяжелым, столько крови было… Я не видела, рассказывали мне. Говорят, череп раскроили.

– Ее… убили? – похолодел он.

– Еле живой подобрали, без сознания, конечно.

– Где она сейчас? Может, помощь нужна?

– Ее сначала в нашу больницу повезли, но здесь денег надо мешок иметь, чтоб лечиться – все для кошельков туристов. Вчера мать приехала, наверное, перевезла домой.

– Адрес узнайте, я навещу Виолетту и окажу посильную помощь.

– Занесу. Обязательно. Ей нужна будет материальная помощь.

– Только не афишируйте, не хочется, чтоб о хорошем человеке думали, будто она тут подрабатывала в постелях клиентов.

– Угу, хорошо. Занесу. Вот уберусь в номерах и принесу, а то у нас строго, от работы запрещено отрываться.

Он спустился вниз, прошел в ресторан, где к спутнице цеплялся типичный представитель класса жлобов: рожа в три обхвата, тело – масса, бесформенная масса. Молодой человек сел рядом с подругой и, доброжелательно (агрессивность вызывает ответную агрессию, что сейчас лишнее) уставившись на жлоба, поинтересовался у него:

– Проблемы?

– А ты кто? – очень «вежливо» спросил жлоб.

– Муж своей жены, – указал он на девушку.

– Мм… – отъехал от стола на стуле жлоб. – Ну, извини. Я просто так, смотрю – девушка одна, скучает… Извини, браток.

Когда он ушел к своей компании, расположившейся в дальнем углу, молодой человек упрекнул подругу:

– Тебя на минуту нельзя оставить.

– Ну что? Узнал? – подалась она к нему, но его вид насторожил ее. – Мне не нравится твое выражение… Она не работает здесь?

– Хуже. Зовут Виолетта Сабитова, на нее покушались. Съездили по голове тяжелым предметом, раскроили череп – передаю дословно. Короче говоря, ее пытались убить позавчера.

– А позавчера мы уже жили в этом отеле…

– Вот это оперативность! – не скрывал радости (однако сдержанно, как и подобает меланхолику) Тороков, потрясая отпечатанными на принтере листами. – Иной раз не дождешься информации в течение месяцев, бомбишь как дурак далекие бастионы, а тут за считаные дни готово! Полное досье на обоих!

– Это обычное везение, – заключил Ивченко.

– А везение бывает обычным? – пересматривая печатные строки, спросил Тороков. – На мой взгляд, эта штука такая же редкая, как чемодан денег на дороге.

– Ну, чемодан с бабками может вообще боком выйти, значит, к везению его отнести нельзя, – философски заявил Ивченко, потянувшись рукой к листам, а Тороков не отдал, предпочел сам зачитать:

– Внимательно слушай, читать буду быстро. Надеюсь, ты не забыл, что сегодня мы едем в Ястребиное Гнездо?..

Враг не дремлет, но и друзья не зевают

Анюте пришлось повторить, ибо ответа не дождалась, Никита вперил в нее бессмысленно пустой взгляд и ни звука не проронил:

– Ты радист или не ты?

– А я тебя считал умной, – оскорбился он. – Как ты могла…

– Могла! – зашипела Анюта. – До тебя многие если не знали, то догадывались, кроме жены шефа, разумеется. Но вдруг узнаешь ты – и тут же следует звонок. Что мне думать, по-твоему? Ведь это я проболталась, а болтунам в стародавние времена отрезали языки.

– Я не дешевка, ты прекрасно это знаешь, – яростно огрызнулся Никита. – Не ожидал от тебя!

У нее детская привычка: покусывать авторучки, причем постоянно – думает ли, волнуется ли, радуется ли, – словно это конфета. И не боится микробов! Машинально Анюта зажала между зубами конец авторучки, ее не волновал упрек Никиты, она ушла в глубь своих мыслей, правда, ненадолго:

– Значит, не ты… А может, сама Олеська провернула интригу?

– Смысл?

– Отбить. То есть сначала разбить семью Германа, потом приголубить и обласкать его, это известная тактика хищниц.

Дверь открылась, появился объект обсуждения, внеся смятение в души шептунов:

– Никита? Ты ко мне?

– К вам, к вам, – поспешно сказала Анюта, не давая Герману времени разглядеть их как следует.