class="p1">Помимо этого, я хотел увидеть Элиз напоследок. Это желание меня немного напрягало, но я постарался все свои загоны загнать куда-нибудь подальше и не вспоминать о них.

Расспросив сестру еще и о цветке, я с ней попрощался и, убедившись, что она спокойно уехала на аэромобиле, помчался на тренировку.

Линиана

Горячие струи воды смывали с тела не только грязь и пот после тяжелой тренировки, но и состояние тревоги, что не покидало девушку весь день. Сжав в руках мочалку, она задумчиво провела ею по животу, давя с такой силой, что по телу оставались красные полосы.

Она его снова обманула. Заставила поверить в то, что спасти он может только одну империю, – так сказала ей мама, и Линиане пришлось подчиниться.

«Если он узнает, то не простит», – эта страшная мысль ужаснула ее. Может, рассказать правду?

А что она скажет?

«Прости, Женя, но я по приказу матушки наврала тебе, и никакого предсказания о твоем выборе не существует»? Нет, Лина не признается. Она не сможет, слишком слаба, слишком уязвима и слишком зависима от собственной матери.

«Спокойно. Спокойно». Рука девушки внезапно дрогнула, отчего она все-таки выронила эту гребаную мочалку. Линиана, не задумываясь, попыталась ее поймать. Скользкий предмет выскользнул из рук девушки, а сама рука вместо заветного предмета со всей силы ударилась о кафель стены. Громко вскрикнув, Лина сунула в рот пульсирующий от боли палец.

– Да что за день такой!

Ноготь треснул. Кровь начала сочиться и даже не думала останавливаться. Громко выдохнув, Лина повернулась к большому зеркалу и ошарашенно замерла. Подняв с пола мочалку, девушка с силой провела по своей лопатке. Вот только эта манипуляция результатов никаких не принесла.

Рисунок черной лилии так и остался на смуглом теле девушки, громко крича о том, что у нее распустился цветок на какого-то мужчину. Хотя… почему какого-то? Этого мужчину она прекрасно знала. Как и этот мужчина ее…

Ощущение паники и предстоящей беды обрели наконец-то смысл. Нет. Она себя не накручивала. Весь день ей громко кричала интуиция о том, что с ее парой должно произойти что-то страшное. И сейчас самое время найти эту пару и попросить быть осторожнее, а лучше не отходить от него ни на шаг.

Вздохнув, она выключила струи воды и, завернувшись в полотенце, поспешила в комнату за одеждой.

Евгений

С тренировки я возвращался на ватных и полностью забитых ногах.

– Что у тебя там с Аделиной? – спросил я Руда по дороге до общаги.

– Отец приказал с ней расстаться, – вдруг признался тот, отчего я ошарашенно остановился, с неверием уставившись на друга.

– Что? В смысле – приказал?

– Я помолвлен с Линой, и мне нельзя встречаться с алесами, тем более темными, – парень устало потер переносицу и, как обычно, взлохматил свои рыжие волосы.

– И ты вот так вот послушался? – уточнил я и, получив кивок от Руда, хмыкнул. – Интересная у тебя история. А Лина в курсе?

– Да, на самом деле, мы помолвлены еще с детства, была надежда, что все изменится, но родители не передумали.

– Офигеть, а как же цветы?

– Сейчас это уже редкость, очень мало пар живет с цветами.

Вспоминая своего отца, я кивнул. Руд вскоре попрощался со мной по дороге и направился к… своей невесте, получается…

Я же вспомнил наш с сестрой недавний разговор.

Вероника мне рассказала очень многое о цветах. И оттого запутала еще больше. Цветы раскрываются всегда у двоих. Цветы – это выбор силы у темнидов, светлидов и мститов. И я задумался о том, что у Элизабет вполне может быть своя семья, и это отчего-то меня очень сильно задело.

– Ты долго сегодня, – встретила меня темнида, обворожительно сидящая на моем столе.

– Я не ожидал, что ты сегодня появишься, – ответил я и подошел к ней вплотную.

– Мне захотелось кое-где побывать, и я подумала, что будет лучше, если ты переместишься туда вместе со мной.

Легкое волнение в ее голосе меня немного насторожило, но я все-таки кивнул, выбирая доверять Элизабет. Правда, не только я обладал эмпатией…

– Что ты задумал? – резко спросила она, всматриваясь в меня слишком пристально.

– Я? Ничего.

Сожаление от сказанного появилось сразу. Я соврал, причем открыто, и это не укрылось от сидящей рядом со мной девушки.

Слегка подняв брови, Элизабет провела своей рукой по моему лицу, наверняка отмечая двухдневную щетину и усталый вид.

Переживания за родителей сказывались на сне и общем самочувствии, но отчего-то делиться ими ни с кем мне не хотелось. Да и вряд ли Элиз одобрит нашу вылазку с Никой и ее мужем.

– Хорошо, – проговорила она и протянула мне свою руку. – Ты ведь не против немного прогуляться?

– Не против, – хмыкнул я, позволяя себя переместить.

Перенесла нас Элиз в сад у небольшого, но уютного на вид домика, огражденного длинным деревянным забором.

– Ну и где мы? – Обняв ее сзади, я осмотрелся: по всей площади участка росли невысокие деревья с красными листочками, а на веточках висели незнакомые фрукты. – Фиолетовые яблоки? Интересно.

– Здесь мы всегда отдыхали с родителями. – Элизабет осторожно вырвалась из моего захвата и направилась по каменной тропинке к дому, босая.

Я замер, всматриваясь в восхитительную фигурку девушки: здесь, посреди множества бордовых деревьев, она смотрелась очень эффектно.

И вдруг она обернулась.

«Пойдем», – прошептали ее губы. Кивнув, я двинулся следом, не забывая при этом внимательно всматриваться в окружение.

Больше всего меня удивили габариты дома. Он оказался очень маленьким, поначалу я думал, что внутри он окажется больше, но нет. И такой миниатюрный дом меня несколько удивил.

Нас встретила сразу уютная кухня, обставленная новой техникой светлого цвета, следующей комнатой, которую мне показали, оказалась очень маленькая ванная комната, в которую вмещался только унитаз, раковина и душ. И, конечно, здесь еще нашлась спальня, но при виде данной комнаты я совсем оторопел: в самом центре на толстых веревках с балдахином темного цвета висела широкая кровать, потолок же здесь оказался полностью стеклянным, еще имелся дополнительный выход на террасу, где стояли плетеные стол и кресла.

– Это что-то невероятное, – произнес я, стоя у широкого окна во всю стену с шикарным видом на террасу и сад. – Когда ты тут была в последний раз?

– Еще при жизни родителей. – Элиз встала рядом, задумчиво глядя куда-то вдаль.

– Двести лет назад?

– Точнее, сто девяносто. – Обхватив себя руками, словно закрывшись от всего мира, Элизабет прикрыла глаза и вдохнула полную грудь воздуха.

– За домом ухаживали, – констатировал я.

– Я здесь многое изменила, но переместиться сама так и не решилась. Желание здесь