Наша крепость недаром называется Мирной. Мы почти не участвовали в войнах, предпочитая все решать дипломатией. Поэтому военных амулетов я еще ни разу не делала. Это было в новинку для меня.

Я стояла над кольчугой, пытаясь понять, как с ней быть. Старик из арсенала понял, что я задумала. Как он сказал? «Защита, подаренная любящим сердцем». А я люблю Арнэя? Это был слишком сложный вопрос. Я боялась на него отвечать. Но одно я знала наверняка: любовь — это всегда жертва.

Что же делать? Я осмотрелась. Взгляд зацепился за ножницы на трюмо. Не помню, как они здесь оказались. Но почему-то именно они привлекли мое внимание.

Я подошла к трюмо, взяла ножницы и посмотрела на себя в зеркало. Сегодня утром я не стала заплетать волосы, оставила их распущенными. Золотые локоны сбегали по плечам намного ниже талии. Я не без причины считала волосы своим богатством. Лишиться их было бы ужасно.

Вот оно! Жертвовать всегда приходится тем, что тебе дорого. Иначе в чем смысл? Я собрала волосы в кулак и поднесла к ним ножницы. Замерла на миг, решаясь, а потом принялась резать. Локон за локоном, прядь за прядью. Я обрезала их, кусая губы и едва сдерживая слезы.

Локоны падали на пол, золотым ковром покрывая мои ступни. Когда я закончила, волосы стали вдвое короче и доставали лишь до плеч. Отложив ножницы, я собрала обрезанные пряди и направилась к кольчуге.

Мне предстояло вплести волоски в железный узор колец. Один за другим, так, чтобы не пропустить ни одно колечко. Моя жертва сделает кольчугу непробиваемой. Любая стрела или пика отскочит от нее, не причинив Арнэю вреда. В этом заключался мой дар.

Весь день и всю ночь я плела, нашептывая заклинания. Это был тяжелый и кропотливый труд. Глаза устали от напряжения, в горле пересохло, пальцы сводило судорогой, болела спина. Я хотела есть и спать, но мне нельзя было отвлекаться. Иначе не успею.

Волосы не просто вплетались в кольца, они как будто проникали в железо и становились его частью. Из-за этого кольчуга изменила цвет — из серебристой стала золотой.

В какой-то момент посреди ночи в мою дверь постучали. Я вздрогнула. Я знала, кто пришел. Это был Арнэй.

И точно, из-за двери раздался его голос:

— Фрея, впусти меня, — сказал он. — Завтра я отправляюсь на войну. Возможно, мы больше не увидимся и это наша последняя ночь. Не прогоняй меня.

Я дернулась к двери, но остановилась на полпути. Нет, я не могу его впустить. Я хотела побыть с Арнэем, но у меня на это времени.

Он стучал еще пару раз, но я не откликалась. Мне надо было работать. Если начну объяснять, чем я занята, он откажется от кольчуги-амулета. Я слишком хорошо знала, что Арнэй предпочтет. Естественно, ночь со мной.

В итоге он ушел, а я продолжила работу. И правильно сделала. Закончила я буквально за час до рассвета. Но времени на отдых не было. Мне еще возвращать кольчугу.

После бессонной ночи она показалась еще тяжелее. Но хотя бы по лестнице я спускалась, а не поднималась.

Арсенал был открыт. Старик ждал меня, и я передала ему кольчугу.

— Искусная работа, — похвалил он, осмотрев кольчугу. — На первый взгляд ничего не изменилось, но даже я чувствую магию. Молодец, дева, — кивнул он. — Не переживай, я позабочусь, чтобы господин надел именно эту кольчугу.

— Благодарю, — я, пошатываясь, направилась к двери. Ноги едва держали меня.

— Подколи, что ли, волосы, — донеслось мне вслед. — А то вопросов не оберешься.

Я коснулась головы. Совсем забыла, что мои локоны стали вполовину короче. Старик прав, лучше сегодня их убрать в прическу. Горничная, конечно, будет в шоке, но с ее расспросами я как-нибудь справлюсь.

Мне казалось, все было хорошо. Мы с Фреей нашли общий язык. Я воспарил на крыльях счастья, но полет длился недолго. Русалка своими аккуратными пальчиками оборвала крылья, которые сама же недавно приделала.

Она снова не впустила меня, спрятавшись в своей спальне, как принцесса в башне. Я не понимал ее. То она страстная и необузданная, то холодная и равнодушная. Похоже, я ей не нужен. Уж точно не настолько, насколько сам в ней нуждаюсь.

В любом случае это было уже неважно. Занялся новый рассвет, пора было выезжать. Отряд уже собрался у стен замка. Воинов вышли провожать их жены и дети. Мои родные тоже были здесь. Пришла даже Тереза.

Накануне моего отъезда мы официально объявили о помолвке. Если вернусь, придется на ней жениться. Не знаю, хочу ли возвращаться при такой перспективе.

Фрея тоже вышла. Умопомрачительная в белоснежном платье, с рукавами щедро украшенными цветами. Наряд походил на снег, через который пробились первые весенние ростки. Я запомню ее такой и унесу этот образ с собой на войну. Он будет поддерживать меня в трудные минуты.

Русалка стояла неподалеку от Харальда. Вид у нее был уставший. Чем она занималась всю ночь? Закралось подозрение, что, когда я приходил, ее вовсе не было в спальне. Я ведь не пробовал открыть дверь, только стучал. Быть может, она все же решила послушать свекровь и наладить отношения с мужем. Вон и стоят они рядом.

Я резко отвернулся от этих двоих. Ревность — последнее, что мне сейчас нужно. Я уезжаю, мне никак не проконтролировать поступки Фреи. Она вольна сойтись с Харальдом. Тем более, он ее муж, а я — никто.

Я был уже в полном облачении — в кожаных доспехах, на которые сверху надел поножи, наручи и кольчугу. Мой меч и щит висели на седле коня. К нему же была приторочена походная сумка со всем необходимым.

Матушка сама подошла ко мне проститься и благословить в дорогу. Она не одобряла мой поступок, но злиться в такой момент не могла. Зато Харальд отделался сухим кивком, да и то издалека. На братские объятия рассчитывать не приходилось.

Тереза стояла на крыльце, ожидая, когда я подойду. По традиции жених в последнюю очередь прощается с невестой.

Я и правда шагнул к крыльцу, но внезапно сменил направление. Вместо Терезы я направился к Фрее. Меня словно притягивала к ней неведомая сила. У меня не получалось ей сопротивляться.

Прямо сейчас на нас смотрели все. Я примерно представлял, что они думают. Обо мне, о Фрее, о нас. Я спиной чувствовал взгляд Терезы и ее злость. Я пренебрег невестой ради прощания с женой брата. Скандал!

Если кто-то и ненавидел меня сильнее, чем Тереза, то это Харальд. Наверняка он сейчас бордовый от гнева. Но пусть попробует меня остановить, и я спущу его с лестницы. Видимо, брат знал меня лучше, чем я думал. Ведь он так и не вмешался.

Я поднялся прямиком к Фрее. Встал на одну ступень ниже. Так, что наши лица оказались на одном уровне.

— Пообещай, что вернешься, — произнесла она еле слышно, не сводя с меня глаз. Как ни странно, ее тоже не заботили приличия.

— Пообещай, что будешь мне верна, — сказал я также тихо.