халатик медсестры Александры исчезает за считанные секунды, а я прячу взгляд в кулаке, который сжимает рукав куртки.

И как себя с ним вести теперь, когда мне кажется,что я его ревную?! Или что это?

- Пойду… руки помою. - Нелепая отговорка. - Если что-то узнаешь, позвони мне. - Быстро мажу взглядом по его лицу и сбегаю.

Я возвращаюсь домой к семи. На улице уже темно. Этот кошмарный день наконец заканчивается.  

Как только вернулась к Егору днем, следом к нам вышел Валера и сказал, что все хорошо. Операция прошла успешно, Катя в порядке. Спустя полчаса мне разрешили побыть с дочкой. Но после наркоза она все еще была слаба и снова провалилась в сон. Первые сутки, пока ее не переведут в обычную палату, мне не разрешили остаться у нее на ночь. Выручила Саша и поменялась сменами, чтобы присмотреть за Катей, и моя малышка не волновалась, когда проснется в незнакомом месте. 

Егор уехал по делам раньше, хотя предложил подбросить до дома. Отказалась. Мне предстоял сложный разговор, и я не хотела, чтобы Егор  стал его свидетелем. 

Пришлось переступить через себя и набрать Эллу Геннадьевну. Извиняться, просить прощение, обещать, что больше такое не повториться. Глупо? Низко? Возможно. Но, когда рядом с тобой ребенок, которого надо кормить, отец, которому требуется уход, а на карте минимум, можно и унизится. Вернее, ребенка я никуда не спрячу, но впредь буду предупреждать.  Безвыходных же ситуаций нет? Хотя бы еще неделю, пока я не найду новую работу и не возьму кредит. Это будет хотя бы какой-то временный выход.

Сазонова не говорила. Она кричала. После минуты помоев из ее рта и я просто отключилась. Бесполезно было что-то доказывать. Она не собиралась облегчать мою жизнь и играть в благотворительность. Как будто я нанесла какую-то личную обиду, а цветок, бардак, и мое отсутствие – это только сопровождение. 

Поэтому мне пришлось заехать в офис, встретиться последний раз с Аней и написать заявление на увольнение. Девушка прятала глаза, пожимая плечами. Дала, наверное,  мудрый совет: «Впредь не покидай рабочее место. Если врач, или пилот уйдет со своего  рабочего места, что произойдет?  Флорист – это, конечно,  совсем другое и проще, но сути не меняет. У каждого в основе свои обязанности. Ты подписала контракт».

Сдаваться точно – не то, что мне сейчас можно себе позволить. Закусываю губу и не позволяю себе становиться тряпкой. Может быть позже, в ванной и дам наконец выход эмоциям, но не сейчас. Я просто хочу к себе. В свою квартиру.  В свою безопасность.

До дома остается метров двадцать. Обычно я срезаю, но сегодня гололед и иду по тротуару делая небольшой крюк. Лишняя минута, которой обычно пользуюсь, чтобы скорее оказаться дома, сегодня меня спасает. Сворачиваю на тропинку усыпанную песком и только сейчас слышу возле подъезда, метрах в тридцати от меня, подозрительный мужской шёпот и замечаю двух мужчин, которых раньше не видела. 

- Проверь, в окнах света нет? Может, пропустили? – спрашивает один из них и сплевывает. 

Идти в подъезд – рискованно, разворачиваться резко – привлеку внимание, судорожно перебираю идеи и единственное, что вижу, контейнеры для мусора слева. 

Торможу и губы сжимаю, чтобы не выдать себя сбивчивым дыханием. Волнением. Они же шакалы. Чуют волнение за десятки метров. 

Сворачиваю к мусорным бакам и собираю в кармане куртки чеки. Сердце барабанит, а я затаиваю дыхание, чтобы они не услышали. Заношу руку и выбрасываю мусор из кармана, как будто в семь вечера – это самое важное занятие и прислушиваюсь. Они что-то обсуждают. Нервно, напряженно. Меня спасает,  наверное, только то, что уже темно. 

Выбросив, обхожу контейнеры и иду спокойно по тротуару, удаляясь от дома. Хочу рвануть с места. Бежать отсюда. Но знаю, что только привлеку внимание этим. 

Опять за мной? Заявление я так и не успела забрать. Саша в больнице. К ее родителям можно, но это неудобно. Гостиницу снимать затратно. 

Глаза сами скользят вверх на дом напротив. 

И даже легче становится. Свет в окне есть. Егор дома. Пусть между нами метров двести и девять этажей, но я все равно чувствую себя так надежней. 

Достаю телефон и набираю Егора. Снова благодаря кого-то там наверху, что он дал нам шанс встретиться. 

- Да, привет. – Весело спрашивает. А я должна ответить, а горло сводит от страха. Хочу ответить, а в ответ слезы только. Горло сводит. Руки трясутся. Медленно поворачиваю голову, осматриваясь. Они стоят, на меня внимание не обратили.  – Онежа, что случилось?

- Возле моего подъезда кто-то стоит. Я боюсь туда идти. – Шепчу. Пусть они и далеко, но мне страшно. - Мне кажется, они меня ждут. 

Замолкает, обдумывая что-то. 

- Это ты идешь по тротуару? – Глаза вверх. Его силуэт в окне. 

- Да. – Кратко.   

- Давай ко мне. Только спокойно. Один из них идет за тобой. Напротив сада. - Спокойно? Егор мне не поможет, если тот вдруг догонит. Просто не успеет. – Код домофона «*1973#». Давай чуть-чуть быстрее. 

Снова медленно поворачиваю голову и понимаю, что успеваю забежать в арку, свернуть и скрыться в подъезде. Поэтому слова «чуть-чуть быстрее» воспринимаю буквально и срываюсь с места. Как могу. Чтобы не догнал. 

Телефон крепко сжимаю и не обращаю внимание на то, что там говорит Егор. Забегаю за угол. Шаги за спиной ускоряются. Быстро набираю код домофона. Сброс. Черт. Два раза нажала тройку. 

Набираю снова. Дверь поддается. Заскакиваю в подъезд и придерживаю дверь, чтобы не гремела. Выглядываю в маленькое окно на улице. 

Один из тех мужиков выбегает из арки. Закрываю рот ладошкой, чтобы не дышать и не выдать себя. Осматривается. Ищет кого-то. 

Не жду, бросаюсь вверх по лестнице до лифта. Жму бесконечное количество раз на кнопку, но от этого неповоротливый ящик не ускоряется. 

Слышу, как кто-то пикает ключом от домофона и дверь открывается. Чертов лифт. 

Шаг в сторону и бегу через ступеньку вверх. Кто-то заходит в подъезд. А если за мной?

Поднимаюсь быстро. Кто-то шуршит внизу. Лифт приезжает наконец