от боли и бледнеет. Не дожидаясь почестей, открываю дверь и покидаю теплый салон автомобиля первой. 

Помогаю Кате выбраться из машины и едва успеваю отскочить, как ее снова рвет. Пока Егор закрывает машину, ищу в сумочке  салфетки, что вытереть ей рот. 

- Вал, я приехал, встретишь нас? - Слышу, как Егор звонит другу. - Можем идти? - спрашивает меня, а я смотрю на Катю, которая тяжело дышит и откашливается. 

- Не будем терять время, - Егор подхватывает Катю на руки и разворачивается к  клинике. 

Внутри все дрожит и, кажется, самой уже болит живот от волнения. Мне хватает на секунду представить, что я бы делала, если бы сейчас одна со всем этим справлялась. Справилась бы, конечно. Но когда хоть кто-то берет часть этой чертовой ответственности на себя, становится легче. Собираюсь и опережаю их, чтобы открыть дверь в клинику. 

Надеюсь, Егор знает, что делает, потому что тут работает Саня, и я знаю, какой тут ценник на все. Захожу следом за Егором и выглядываю из-за его спины. Валера смотрит на нас всех вместе, как на что-то единое. Здороваюсь тихо с врачом и наблюдаю за каждым его взглядом и движением. 

- Катя, привет, помнишь меня? Я только был без этой шапочки с оленями. - Указывает рукой на медицинскую шапку на голове с новогодней расцветкой. - Катя ему кивает. Узнает. Когда они все успевают встречаться и знакомится?! 

- Пойдем со мной, посмотрим, кто там у тебя в животе капризничает. - Егор заносит девочку в кабинет, я быстро ее раздеваю и помогаю лечь. Катя тут же скручивается, пряча живот.  

Валера наклоняется над ней, а она сильнее закрывается. Не хочет, чтобы ее  трогали и прикасались. 

Делаю шаг к ней, чтобы обнять и взять за руку, но Егор перехватывает запястье и останавливает. 

- Подожди, не мешай. - Наклоняется и шепчет на ухо. - Он знает, что делать. 

Прощупывает живот, делая Кате еще больнее, от чего она тихо стонет. 

Нет ничего страшнее, чем смотреть, как болеет твой ребенок, а ты при этом никак не можешь ей помочь. Отворачиваюсь и утыкаюсь лбом в плечо Егора. Он сейчас моя поддержка, хочет он того или нет. Я не строю никаких планов и иллюзий на его счет, хотя его становится слишком много в моей жизни, и как следствие он связывает нас общими делами и воспоминаниями. 

- Давай во вторую. Лапароскопию будем делать, - дергаюсь, когда слышу, как Валера говорит непонятные мне слова медсестре. - Давай на каталку. 

- Какую скопию?  - полушепотом переспрашиваю, пока Катю укладывают на каталку. 

- Онежа, у девочки аппендицит. Надо оперировать. Это операция, после которой останется аккуратный небольшой шов. Аллергия на лекарства есть? 

Операция.. наркоз… все внутри начинает дрожать. Это ведь риск. Закрываю лицо ладонями, чтобы не видели моих слез. Не могу сдержать их. Тело трясет внутри. 

- Катя, на тебя смотрит, ты ее пугаешь. Соберись. - Слышу шепот на ухо и, шмыгнув носом, быстро ладонями стираю слезы. 

- Вам надо подписать согласие на хирургическое вмешательство и заполнить. Мама или папа без разницы, - протягивает бумаги медсестра. Слово «папа» цепляет всех.

Валера, ухмыльнувшись, вскидывает брови, а Катя, округляет глаза и смотрит на Егора, приоткрывая губы. А сам Егор молчит. 

Шумно сглатываю, как будто уже все знают и только и ждут, когда я скажу: «Да, это твоя дочь!», но Егор спокойно забирает у медсестры бумаги и протягивает мне, ничего не отрицая. 

Может и должна, но я не понимаю, зачем. Он живет спокойно, строит отношения, к своим детям он не готов. А если Катя узнает, кто ее отец и что она его знает, а потом Егор вдруг снова пропадет, боюсь за ее состояние. Как бы ее молчание не отяготить чем-то еще. Только если полюбит ее, как свою, не зная об этом, только тогда все расскажу. 

Ручка дрожит в пальцах, когда вывожу подпись и заполняю свои данные. Почему он ничего не сказал… Почему не сказал, что он ей не папа?

Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к дочке. Ее уже уложили на каталку. Катя такая бледная и болезненная. Смотреть не могу, как по щеке течет маленькая слезинка. 

А если я больше ее не увижу… Я, как жить буду?

- Малыш, ты чуть-чуть поспишь, тебе из животика уберут микроба, и ты проснешься. - Егор опускается возле нее на корточки и гладит по голове. - Мы с твоей мамой будем тут, никуда не уйдем. Подождем, когда ты проснешься,  уже ничего болеть не будет. 

Заканчиваю с бумагами и тоже подхожу к Кате. 

- Я люблю тебя, Котеныш. Так надо, чтобы животик не болел. 

Целую ее в лоб и отпускаю. Я пусть и сжимаю зубы, чтобы расплакаться, но Катя все чувствует и тоже начинает часто дышать. 

- Все, мы ушли, - командует Вал. - Все нормально будет, ребята. - Улыбается нам и исчезает в дверях. 

Егор кладет руку мне на плечо и выводит из кабинета. Кажется, только посторонние люди и сдерживали меня. Насколько сейчас страшно, чтобы не потерять ее.

…Только бы все прошло хорошо. В горле перехватывает дыхание и сдерживать слезы я больше не могу, закрывая лицо руками.

- Все хорошо будет, Валера, правда, лучший врач. - Сильные тяжелые руки ложатся мне на плечи и обнимают, прижимая к себе. 

Телефоны у нас начинают играть одновременно, выводя из порыва дружеской поддержки. Я отстраняюсь от Егора и лезу за телефоном в карман, но одновременно смотрю на экран мобильного Егора. Эля. 

Больше мне знать ничего не надо. Если бы она сейчас нас увидела, то разбила о мою голову цветочный горшок с кактусом. 

А у меня высвечивается Аня. Это плохо. Но она должна понять. 

- Я выйду, поговорю? - отпрашивается у меня Егор, хотя не должен.  

Киваю молча в ответ, как будто имею право ему запретить, а сама принимаю вызов от Ани. 

- Онежа, ты опять подставила