class="p1">Ее взгляд перехватил Ксавье. Он был некрасив, но умен и тотчас сообразил, что Вера подозревает Даниеля. Тот стоял, сунув руки в карманы пальто, и с удивлением наблюдал, как исчезает белый фургон в конце улицы. Потом его лицо нахмурилось, будто он разом почувствовал бессилие и усталость.

– Так, значит, это ты… – подошел к нему Ксавье и ткнул пальцем в изображение Железного Трона на футболке. Младший брат был меньше ростом на голову, сутулый и угловатый, в то время как Даниель стоял с прямыми плечами и ровной спиной. Он держал руки в карманах и с равнодушием смотрел на него.

– Все-таки это ты! – Ксавье продолжал тыкать в его грудь, кривясь, словно жевал лимон. – А я-то думаю, почему ты так взъелся, когда я рассказал про картину Бэнкси. Потому что ты и есть Бэнкси!

– Это не так, – гробовым голосом ответил Даниель.

– Значит, вы признаете, что мучаете своего брата, пугая его тем, что картина художника не разрезана? – спросила Вера.

– Я не стану с вами разговаривать! – Ксавье аж подскочил на месте. – Ваш шеф украл у меня картину и отправил ее моему двоюродному деду! А тот собирает полотна Тициана, как карточки с коробок из-под хлопьев. Вместе со старческим маразмом ему пришла мысль, что в картинах Тициана, видите ли, зашифрован эликсир бессмертия. Ему девяносто три. И он не хочет умирать! Нанял Эмиля, чтобы тот выкрал полотно.

– Эмиля нельзя нанять для кражи. Он этим не занимается! – вспылила Вера.

– Хорошо ли вы его знаете? Он работал на моего отца, доставая ему полотна черт знает где и черт знает как!

– Он их искал!

– Хорошенькое дельце! Видно, вчера нашел. – Ксавье так распалился, что из его рта фонтанами брызгала слюна. Вере пришлось утереть щеку и отойти на шаг.

– Не смей кричать на мою будущую жену, – вставил Даниель.

Ксавье начал было поворачиваться, чтобы уйти, но остановился.

– Что? – скривил он усики в стиле Кларка Гейбла. – Жену? Ты рехнулся? Окончательно рехнулся – жениться на первой встречной.

– Не смей говорить о Вере дурно. – Даниель побелел, вынул руки из карманов и сжал кулаки. Сердце Веры подскочило – не хватало, чтобы братья подрались.

– Она должна хоть знать, за кого собралась замуж! – Ксавье опять подошел к Вере едва не вплотную, они стояли посреди проезжей части и ругались как базарные бабки. Их объезжали машины, некоторые сигналили, особенно таксистам не нравилось встречать такое препятствие на пути. Ксавье совершенно не волновало, что мимо ходили люди.

– Этот человек, – он выставил на Даниеля палец, – сумасшедший, спит на полу книжного магазина и не способен прокормить даже себя, ему постоянно что-то мерещится!

– Это вы его мучаете, заставляя думать, что у него галлюцинации! – Вера тоже сжала кулаки. – Хотите упечь его в психбольницу?

– Этого не требуется! Он сам себя загонит туда очень скоро.

– Картина разрезана или нет? – рубанула она.

– Что? – Ксавье изменился в лице.

– Картина Бэнкси, которую вы продаете в это воскресенье, разрезана?

Ксавье отстранился от нее.

– С чего я должен отвечать на такой вопрос? Это конфиденциальная информация, а Ардитис не разглашает сведения, которые предоставляют клиенты.

– Картина ведь пока ваша, так и ответьте честно. Если она не разрезана, Бэнкси имеет право подать на вас в суд за то, что вы его обманули.

Ксавье вдруг оглянулся, его лицо вытянулось, как будто он только сейчас заметил, где находится.

– Это вас не касается! – прошипел он, махнул своим верзилам и быстро скрылся за стеклянными дверями. Охранники последовали за ним.

– Вот и поговорили. – Вера выругалась по-русски, сожалеюще добавив: – Неважнецкие из нас детективы.

Даниель обнял ее, отводя на тротуар.

– Я бы все отдал, чтобы не ехать завтра в Пон Д’Азур. Но если мы не поедем, то Эмиль просидит за решеткой дольше, чем ему пошло бы на пользу.

Вера посмотрела на него с укоризной, но объятия приняла.

Глава 10. Замок на Лазурном Берегу

Четверг, 6 апреля

Приключения начались еще в аэропорту имени Шарля де Голля. Девять человек, недолюбливающих, опасающихся, презирающих друг друга, вылетели после обеда на бизнес-джете Falcon 2000LXS, принадлежащем аукционному дому Ардитис. Вера впервые в жизни летала на частном самолете. Снаружи такой крохотный, а изнутри невероятно просторный. Салон в коже цвета светлый беж с деревянной отделкой, огромные иллюминаторы, мягкие и удобные кресла с пухлыми подушечками. По бокам – мониторы и наушники, столы покрыты белыми скатертями.

Даниель усадил Веру у окна в зоне с шестью креслами: по два с одной стороны, по одному – с другой, сам сел рядом. Напротив разместились дядя Филипп и его помощник Оскар – высокий худой мужчина за пятьдесят в строгом костюме, с бледным спокойным лицом, тяжелыми веками, огромным ястребиным носом и седыми волосами, тщательно расчесанными на косой пробор. Он исполнял роль глаз, рук и ног слепого, совсем как в фильме «1+1» Омар Си для Франсуа Клюзе, разве что Оскар был не весельчак-араб, а молчаливый и скучный нормандец.

Через проход посадили новых для Веры персонажей. Девяностотрехлетний дедушка Даниеля Абель Ардити был ужасно похож на Энтони Хопкинса! Просто копия – не только внешне, но и манеры, взгляд, голос. Вера была поражена и тотчас при знакомстве выдала ему свою мысль. Тот тихо, с хитрецой рассмеялся, загадочно подмигнул и сказал, что по миру ходит тьма двойников. А все свои реплики он потом нарочно сопровождал многозначительными взглядами персонажа из «Молчания ягнят». Он показался Вере таким забавным, притом хорошо разбирался в кино, и они проговорили почти весь полет.

Но, несмотря на аристократическую посадку головы, живость и прямую спину, дедушка Абель едва передвигался на своих ногах. В основном его возила на коляске сиделка – женщина с кукольным личиком, возраст которой было трудно определить. Черные, огромные глаза, как у Твигги, крохотный носик, пухлый рот и короткое каре темно-каштановых, блестящих, как пластмасса, волос делали ее похожей на юную женщину лет двадцати пяти. Но сноровка, молчаливость и тяжелый, равнодушный взгляд выдавали более зрелый возраст. Видно было, что она профессионал в своем деле. К тому же она очень странно одевалась – как дама сороковых: серый английский костюм с прямым жакетом и юбкой ниже колена и тонкий свитер кирпичного цвета. Роста она была такого невысокого, что стоя едва ли доставала головой спинки кресла. Весь полет она исполняла просьбы своего подопечного, обходясь очень скудным словарным запасом. И ее речь был такой яркой и звонкой, что у Веры закрались подозрения, точно ли Кароль Солер – француженка. Фамилия у нее, кажется, испанская.