– Он что, обдолбанный? – спросил Князь, даже не пытаясь скрыть страх.

– Вряд ли. Стреляй в сердце. Одиночным.

Князь прицелился – но в этот раз человек каким-то чудом даже не упал. С висящими из живота кишками, с простреленным сердцем – он кое-как, но шел на них.

– Подожди!

Моряк тщательно, не торопясь прицелился и дал одиночный в голову. Шедший на них человек свалился мешком и затих.

– Видели? Значит, только в голову надо стрелять. Поехали.

– Я его знаю, – сказал Лысый, – это сосед наш. У него гараж рядом с нами.

– Поехали, покажешь. Давай в машину.

Китайский «Прадо» заурчал мотором и покатил их мимо рядов гаражей.

– Направо. Теперь вниз и опять направо.

– Там?

– Да.

Около гаражей их ждало не менее страшное зрелище: какая-то баба, толстая, наклонилась, выпятив обтянутый белыми штанами зад, и что-то делала. Увидев их, она быстро обернулась, увидела машину, людей и страшно заорала, оскалив перепачканную кровью морду (лицом это назвать уже было нельзя). А потом она бросилась на них, как-то странно – на четырех конечностях, не вставая, но быстро. Но Моряк был еще быстрее – он вскинул пистолет и выстрелил. Пуля попала бабе в середину лба, и та рухнула с конечностей как мешок и застыла без движения.

– Видели?

Князь перекрестился.

– Пошли. Где у тебя гараж, показывай.

Втроем, с оружием, они приблизились к бабе. Князь опасливо пошевелил ее ногой – та не отреагировала: дохлая, и слава тебе… Потом они пошли дальше, там стояла машина, наполовину выгнанная из гаража, а перед ней лежала на животе девочка… она была мертва. Только тут они поняли, что эта баба делала – она ЖРАЛА. Отрывала куски мяса и жрала. Одна рука у девочки была полностью оторвана.

Лысый до конца жизни запомнил испачканную кровью желтую кофточку. Его бы сейчас вырвало, если бы не вырвало только что до этого. Князя вырвало еще там, у сторожки.

Моряк, не теряя хладнокровия, проверил гараж.

– Чисто, нет больше никого. Который гараж твой?

– Этот… этот…

– Открывай, что стоишь…

Лысый открыл свой гараж, потом они с Князем начали разбирать в нужном месте пол, а Моряк страховал их, взяв у Князя автомат. Из тайника они достали автомат Калашникова, снайперскую винтовку Драгунова, гранаты…

Все это упаковали в нашедшуюся тут же большую сумку. Лысый зарядил автомат и повесил на плечо. Втроем они вышли из гаража, и Лысый запер его – он не знал, что больше никогда сюда не вернется. Они пошли к машине.

– Э, куда пошли!?

Они остановились. Моряк смотрел на них.

– А тачку кто заберет, Пушкин?

Они переглянулись.

– Она же чужая? – недоуменно проговорил Лысый.

– Ты что, совсем долбанулся от безделья?

Они снова переглянулись.

– Ключ в замке, – подсказал Моряк – давайте, за мной. И это… Князь… в порядок себя приведи.

Когда они выехали – на двух машинах вместо одной, – город как-то неуловимо изменился.

Выли сирены. Для большого города это не редкость, но тут их было что-то очень много. «Скорые», пожарные, полиция на своих «Приусах» спешили в разные стороны, и было видно, что власть с ситуацией не справляется.

На их глазах желтый «Богдан» вдруг пошел юзом, боднул старую «Ниву», потом налетел на бордюр и опрокинулся.

– Ипать! Ты видел!?

Лысый ничего не ответил, в душу его заползал страх.

– Ну песдец…

Через улицу они увидели еще одно зрелище – какой-то мужик вцепился в другого мужика, повалил его, а что он с ним стал делать, они не видели, потому что проехали мимо.

Пришли в себя они только за городом.

Там было несколько объектов, несколько точек сбора, одной из них был какой-то бывший заводик… плодоконсервный, что ли, – они использовали его еще в конце нулевых, когда вьетнамцев избивали и рэкетировали. Вот туда они приехали… там уже стояло несколько машин, в том числе три полицейских, потому что многие нацисты благодаря связям попали в полицию и получили возможность творить, что в голову придет, уже от имени власти и под защитой ментовской ксивы. Обнялись, тут была скважина, и Князь помылся из шланга, потом переоделся в чистое – рубашку дал один из побратимов.

Делать особо было нечего, никто никаких указаний не давал.

Лысый подошел к побратиму из милиции, который стоял у машины и пил пиво из горла.

– А чего делается-то? Не знаешь?

– А хрен его знает, со вчера еще подорвались, какие– то психи везде. Один на другого нападают. Ничего не понять, они и на врачей бросаются. Я Артема услышал, когда на вызов ехал. А когда сюда ехал, на заправку заехал, деньги в окошко сую, а заправщик меня за палец… как собака! Психушки, что ли, открыли. В нашей краине запросто, ума хватит. Извини, брат, плохо чего-то мне, голову печет…

Лысый больше настаивать на разговоре не стал, отошел.

Тем временем Моряк по какому-то странному телефону с большой антенной – спутнику, видимо, – пытался связаться с кем-то, но не мог.

Подъехали еще побратимы, на двух джипах. Один привез пулемет. Все здоровались, потом раздался крик:

– Мангалу плохо!

Все бросились на крик – тот полицейский лежал без движения у машины.

– Да он мертвый!

– Отойдите!

Подбежал Шприц. Он у них был медиком, специалистом по тактической медицине. Он упал на колени, расстегивая рюкзак с крестом.

Подошел Моряк.

– Что произошло?

Лысый шагнул вперед.

– Я с ним говорил. Он пиво пил, говорил – плохо ему, голову печет. Потом я отошел.

Шприц выпрямился.

– Мертв.

И тут мент пошевелился.

– Ты чо гонишь, вон он шевелится! – крикнул кто-то.

Шприц недоуменно посмотрел на пострадавшего, потом наклонился, чтобы прослушать дыхание.

– Странно.

Внезапно тот, кто только что был мертв, схватил пытающегося оказать ему помощь Шприца и вцепился зубами ему в лицо.

– А-а-а…

От неожиданности и шока Шприцу потребовалось несколько секунд, чтобы отбиться, но встать он уже не мог: пострадавший висел на нем и стонал…

Наконец Шприцу удалось оттолкнуть Мангала и вскочить, но почти сразу он повалился на землю, крича от боли и шока, а Мангал начал вставать, и глаза у него были… как у того мужика!

Бах!

Лысый и сам осознал, что он сделал, только когда в руке был дымящийся пистолет, а Мангал валялся у своего «Приуса» с простреленной головой. Все были в шоке.