окончательно растворилась в омуте сладкой, нежной страсти, в который он нас погружал миллиметр за миллиметром!

Не торопясь, исследовал каждую клеточку моего тела, пробовал на вкус, не давая забыться, насладиться всем и сразу! От сумасшедшего экстаза по щекам градом текли слезы, хотелось быстрее, почувствовать его в себе еще глубже …

Наши тела раскачивались в такт, тяжело дыша и вымаливая новую порцию наслаждения, я прогибалась в спине, крепче обхватывая его, и царапая в кровь мокрую спину.

Медленные, безжалостные томительные толчки, горячее дыхание обжигает кожу, наши руки тесно переплетаются, губы сливаются в долгом, жадном поцелуе. Слишком хорошо! Только бы не останавливался! И он входит во всю глубину, удерживая мою правую ногу в воздухе, продолжая свою умопомрачительную пытку.

— Марк! Ну, пожалуйста! — со стоном выдыхаю.

В этот раз он не заставляет себя долго ждать и дает всё, о чем только прошу — любовь, ласку, все полностью. Нам слишком хорошо сейчас вместе. Так просто не бывает! Это космос!

И спустя какое-то время я лежу на груди любимого мужчины, по-свойски закинув на него ногу и рисую пальчиком узоры на тяжело вздымающейся груди. Его ладонь поглаживает по спине, погружая в сладкую дрему.

— Милый … — я резко приподнялась на локтях и посмотрела на властного дракошу. — Признай, твоя ревность беспочвенна.

— Родная, — муж коварно улыбнулся. — Ты влипла.

Ой-ой, вот же язык без костей! С другой стороны, если он так всегда наказывать будет — готова косячить до конца наших дней!

Глава 22

Слушайте, кто вообще сказал такую адскую глупость, будто период беременности для женщины самый что на есть счастливый? Алё, это совсем не так! Жрать хочется, словно во мне тридцать три богатыря, а не маленькая крошка! Мету всё подряд, серьезно говорю. От обычной жаренной картошки до запеченной рыбы под соусом тартар. Вина хочется, девочки! Красного, да побольше …

Но если бы дело было только в еде и моем желании поглощать сладкое, жареное и солёное! Ох, нет! Да лучше бы демоны Ада изнутри терзали, чем этот гребанный токсикоз! От всего подряд мутит. И нервы шалят, не дай бог кому под горячую руку Ванды Бестужевой попасться, жди беды. Сунься Всеволод Сарт к нам, вмиг пожалел.

Про секс молчу! Муженьку и хочется, и колется, но я живот ему боялась показать! А бока, откуда у меня такие бока? Уже платья не сходятся. Хожу то в уродском сарафане, то в джинсовом комбезе. Даже вот кот на днях ляпнул, мол, окорочка отъела, Хранительница …

А я, знаете, девушка обидчивая и бунт наглой шерстяной морде устроила. Посмотрим, как без сметанки запоешь, древнейший из древнейших! Скорее рожать, да на диету садиться, жесткую! Буду капусту грызть, яблоки и водой это дело запивать.

— Ванда? — раздался голос любимого мужа прямо над ухом. Горячее дыхание обожгло кожу и я напряглась, стараясь унять волнение и желание. Ах, как я его хотела, с ума сходила, но твердо решила — никакого супружеского долга, пока снова не стану стройной и красивой! — Ты проснулась, милая?

— Нет, — коротко отрезала и руки под щечку подложила, упрямо прикрыв глаза.

— Солнце, — он навис сверху и настороженно на меня посмотрел. — Всё в порядке? Из-за чего опять дуешься?

— Опять?! — гневно вскрикнула.

— Не нервничай, — Марк нежно-нежно гладит по животику. Злиться получается из рук вон плохо. Коварный, гад! — А я имя нашему сыну придумал.

И что это значит, девоньки? Придумал он! Генератор идей, блин! Сына ему подавай. Ага! Назло дочку рожу, узнаешь!

— И какое? — стиснув зубы, прорычала.

— Егор, — заявил со счастливой улыбкой Бестужев.

— Нет! — рявкнула и повернувшись к нему мягким местом, поставила точку в дискуссии.

— Почему? — уже сердито шипит отец будущей малышки.

— Да потому, что я так решила! — вскочила и в ярости откинула назад волосы. — Вот, если ты родишь этого ребенка, а перед сим действием проходишь девять месяцев, нося его под сердцем, наберешь вес и достаточно намучаешься, чтобы …

Марк обхватил мое лицо ладонями и припал к губам, прерывая поток слов поцелуем.

— Не нервничай, нам нельзя. Давай дыши, — мужчина улыбается и притягивает к себе. — Давай вместе выберем имя, идет?

— У нас будет дочка, — обиженно надула губы и облокотилась о мужа, позволяя сильным рукам любые вольности.

— Ванда, я просто так ляпнул, ну. Любой мужик о сыне мечтает, ты же большая девочка вроде.

— И что есть разница, кого тебе рожу? — подняла глаза и послала самый злой взгляд, на который только была способна.

— И мальчика, и девочку, и хоть пятерых детей! Хоть Фросей назови, хоть Авдотьей.

— Не, их же засмеют, я не такая злючка, — свободно выдохнула, заметно успокаиваясь. — Пятерых много. Совсем растолстею и ты уйдешь к молодой и красивой, да еще и длиноногой…

Марк вымученно простонал. Мол, достала, не могу!

— У нас из-за этого холодная война? Стесняешься меня? — он резко ставит меня на пол и разрывает шёлковый халат, оставляя абсолютно обнаженной. Ну, почти.

Стою перед мужем в одних труселях и стыдливо прикрываю руками разбухшую грудь. Ад! Растяжки на бедрах, увидит сейчас и хана!

— Бестужева, руки убери! — раздраженно произнес он и накрыл мои ладони своими. — Чего там не видел, а?

И то ли беременность сказалась, то ли еще что, но разревелась, как прыщавая пятнадцатилетняя девица, которую голышом застал местный красавчик. В принципе, вообще не любительница сопли распускать, не моё это. Вообще ни разу! Сама хочу, чтобы слезы дурацкие испарились, но у истерики были совсем другие планы. Ещё один "плюс" беременяшек…

— Милая, да ты самая красивая и потрясающая женщина из всех, — ласково прошептал дракоша и коснулся губами правого плеча, нежно-нежно прикусив кожу. Руки скользнули вниз, поглаживая бедра и плавно спустили вниз трусики, заставляя задрожать всем телом. Низ живота завибрировал, прострелив томительно-сладкой судорогой и я поняла, что совсем уже мокрая, растеклась под пальцами мужа от почти невесомых, но таких желанных прикосновений.

— У меня уже большой, — выразительно погладила давно округлившееся пузико. — Придется …

— Я очень аккуратно, — муж помогает улечься на кровать, переворачивает на бок и прижимается ко мне всем своим корпусом.

Мамочки, да одни только мысли до оргазма доводят, что дальше-то будет?! Мне же много не надо!

А дальше, на втором медленном и мучительном толчке, я сорвалась на стон и прокричала «еще!», упираясь руками в стену, пытаясь найти хоть какую-то опору.

Горячие, влажные ладони сжимают грудь, играя с затвердевшими сосочками, он не останавливается ни на минуту, продолжая накачивать меня собой.

— Марк! — жалобно простонала, умоляя уже прекратить эту сладкую