Глеб усадил нас с Даном за стол в своем кабинете и, мигом став серьезным, сказал:

– Главное, дров не наломайте. Особенно это касается новичка, при всем моем уважении к флотским. Доступно?

– Вполне, – сдержанно ответил Дан.

– Хрен тебе что понятно, – грустно вздохнул Глеб. – Ты, Данила, оперативник каких мало, конечно, но не городского типа. Болотник. Лесник.

– Я что, отрицаю? – Дан пожал плечами. – Ну, болотник, ну лесник. Однако, как Леньку Буравчика в центре города брать надо было, так ты ко мне побежал. Да и редко ли случалось подобное?

– Ты, Данила, в должники меня только не записывай, ладно? – скривился Глеб. – С Буравчиком была совсем другая песня. Буравчик был мясником, и там плюс-минус две жертвы – никакого значения не имели. Сам же Буравчик славился хладнокровием и решимостью в действии, как ты помнишь. Потому я и настаивал на твоем участии в операции. Решимость, как говорится, против решимости. Тут же ситуация, насколько мне ее Щегол обрисовал, кардинально другая. Работать вам предстоит с человеком, только что вышедшим с каторги, а следовательно, морально подавленным. Не ровен час, он что-то отчебучит сгоряча, а ты, Данила, сгоряча отреагируешь. Новичок же и вовсе привык трупы штабелями укладывать, он флотский, он на территории противника работал или в чрезвычайных ситуациях. Ловишь мысль, Данила?

– Ловлю, – нахмурился Дан. – Только у меня твоя цыганская привычка наказывать до проступка уже в печенках сидит. Честно.

– Перетерпишь, Данила, – улыбнулся Глеб. – Тут тебе город, а не болото. Тут перебдеть лучше, чем недобдеть. Я как прикину, что может оставить от городского квартала парочка из винд-трупера и уполномоченного исполнителя с двенадцатилетним стажем, так волосы по всему телу дыбом становятся.

– А ты не прикидывай, – пробурчал Дан.

– Придется мне прикидывать. Работа у меня, Данила, такая. Так что без обид. Ничего стреляющего я вам в город не дам.

– Вся тирада ради этого? – у Дана в глазах запрыгали веселые чертики. – Это ты называешь экипировать по высшему разряду? Ладно. Перебьемся.

– Перебьетесь, конечно, раз мне Щегол поручил курировать операцию. Можете взять «струнки». Хотя нет, новичок «струнку» в руках еще не держал ни разу, так что дам только одну, под твою, Данила, ответственность.

– Маскировочку бы еще… – с надеждой протянул Дан.

– Не вижу препятствий, – улыбнулся Глеб. – Стандартные плащи. Только поддевочку под них цивильную требую.

– В чем сидим, в том и пойдем, – уверил его Дан. – Только плащики сверху накинем.

– Ну вот и договорились. – Глеб распрямил сутулые плечи и положил ладони на стол. – Приятно, Данила, с тобой работать.

Он встал, достал из встроенного шкафа два плаща и бросил поперек стола.

– Очки и гарнитуры в карманах, – закончил он. – Всё, давайте живенько выметайтесь, Щегол велел вас к вечеру обратно принять.

Оказалось, что все телепортационные каналы, ведущие в пределы городских стен Сан-Петербурга, находятся на подвластной Глебу территории.

– Кроме одного, – шепотом уточнил Дан, когда мы бодро шагали за Глебом по коридору к месту «хлопа». – Это канал, связывающий офис Базы и закуток на станции «Вольный ветер». Личный канал Щегла.

– Как все у вас запутано, – высказал я мысль, давно бродившую в голове. – Такое ощущение, что никто никому не доверяет.

– Ошибаешься, – спокойно возразил Дан. – Без доверия в нашей службе никак нельзя. Но, с другой стороны, бывало разное. Так что каждый из высших руководителей имеет ограниченную необходимостью власть и ограниченную необходимостью возможность эту власть применить. Даже Щегол.

– На случай предательства? – догадался я.

– Нет, Егор, – глухим голосом ответил напарник. – На случай захвата сознания.

Не похоже было на шутку. Так что я предпочел заткнуться. К тому же Глеб очень быстро провел нас в комнату, на полу которой было начертано двадцать пять пентаграмм.

– Ваша вот эта, – Глеб указал на нужную. – Выбросит на Васильевском, на крыше торгового центра. Оттуда до места десять минут пешком. Адрес, снимки и всю необходимую информацию я сбросил Даниле на коммуникатор.

– «Струнку» забыл, – с улыбкой напомнил Дан.

Глеб усмехнулся и ответил:

– Обижаешь, Данила. Все прицеплено. Давайте, ребята, и не горите!

Командир махнул нам рукой, воздух вокруг вспыхнул пламенем, и через миг мы действительно, оказались на крыше торгового центра Лазаревых.

Недавно прошел дождь. Серый пористый композит крыши был мокрым и тихонько чавкал под подошвами. Я осторожно осмотрелся и сказал:

– То вы помешаны на конспирации, то закидываете группу среди бела дня на крышу. Поукромнее места не нашлось?

– Ты поменьше умничай, – посоветовал Дан. – Не в моей компетенции тебе рассказывать то, что по каким-то причинам не выдало начальство. Но успокоить могу. Все места «хлопов» являются безопасными. То есть не было такого, чтобы сразу после «хлопа» кто-то из уполномоченных исполнителей схлопотал по голове тяжелым предметом или подвергся бы нападению полиции. А уж чем обеспечивается безопасность каждого портала, тебе знать вовсе не обязательно. О некоторых деталях я знаю, о большинстве нет. Но тоже сам догадался, мне никто не рассказывал. Все, вперед. Спокойно, через генератор лифтового поля проникаем в служебные помещения, а оттуда в торговые залы.

– Заметят ведь! – поразился я. – Ремонтники, персонал…

– Заметят, конечно. – Дан расплылся в довольной улыбке. – Но это штатный выход для данного порта. Я им пользовался раз десять за время службы. Спокойно проходим и ни на кого не обращаем внимания.

– Невидимость включаем? – спросил я, надевая плащ вслед за напарником.

– Нет! – уже с раздражением ответил Дан. – Я же сказал – просто выходим, без выкрутасов. И не строй из себя винд-трупера после высадки. Походочку попроще, поцивильнее. Глеб прав, мы в родном городе, а не в стане врага.

Спустились, и правда, без проблем. В технических помещениях народу было достаточно, человек двадцать, не меньше. Нас определенно видели, в этом не было ни малейших сомнений, но никто не обращал внимания. Словно пришельцы с крыши, одетые в одинаковые плащи, были тут наскучившей обыденностью. В голове промелькнуло, что владелец торгового центра или менеджер верхнего звена может запросто оказаться пособником Института, а потому территорию никак нельзя назвать враждебной. Кстати, это могло объяснять крепко стоящую на ногах финансовую независимость Института. Что если какой-то процент с прибыли под каким-то соусом переводится на какие-то особые счета? А если таких торговых центров сотни по стране? Что ни говори, а контора, прибравшая меня к рукам, нравилась мне все больше. Несмотря на откровенные, ничем не прикрытые проявления неприязни между сотрудниками. Хотя, с другой стороны, можно ли это назвать неприязнью? Так, задирки со скуки. И впрямь можно озвереть слегка, находясь с одними и теми же людьми годами под одной крышей. Не под крышей даже, а в логовище, упрятанном на двухкилометровую глубину.