Когда Сефия ступила на деревянную мостовую, шум, производимый ею, заставил ее поморщиться. Башмаки скрипели, мешок грохотал. Все, что она делала, было слишком громко и заметно.

В тени под одним из тентов Сефия заметила неясные фигуры сидевших в креслах-качалках пятерых пожилых людей, тощих, словно скелеты, и зябко поежилась – ее не оставляло неуютное чувство, что за ними следят. Стрелец шел за ней, внимательно отслеживая углы и крыши домов, мимо которых они пробирались.

Не успели они дойти до ближайшего перекрестка, как из боковой улочки вышла знакомая фигура. Подошвы ботинок вышедшего были покрыты землей, а на краях его длинного камзола виднелись следы пыли. У него была рыжая борода и седые волосы.

Сефия затащила Стрельца за какие-то стоящие на обочине ящики.

– Это человек Хэтчета, – прошептала она, показав на бородача.

Стрелец кивнул. Бородач во время нападения на хижину нес щипцы. Стрелец сжал рукоять охотничьего ножа.

Подождав, пока рыжебородый отойдет на безопасное расстояние, они выбрались из своего укрытия и отправились вслед за ним. Тот вел их за собой в глубь города. Стараясь передвигаться как можно тише и незаметнее, Сефия и Стрелец шли за рыжебородым, время от времени укрываясь за фонарными столбами и нагромождениями бочек и дров.

Сефия едва сдерживала волнение. Нужно проследить, где укрываются Хэтчет и его люди. А потом… Что будет потом, они решат позже.

Рыжебородый привел их к маленькому уличному рынку, забитому людьми. Над их скоплением стоял обычный для таких мест шум и гам, а также витали самые разнообразные запахи: овощи, специи, рыба! Рыжебородый, не оглядываясь, ввинтился в толпу.

Сефия следовала за ним, не сводя взгляда со спины рыжебородого.

Пробившись сквозь рыночную толпу, тот прошел еще немного по улице, а потом скользнул в двери здания с грязными окнами и качающимся над дверью металлическим знаком, изображавшим пенную кружку, окруженную веревочной петлей. Кружка обозначала таверну, а вот что обозначала петля…

Сефия отпрянула. Это место было ей знакомо: грязные окна и ободранная зеленая дверь, а по сторонам – мастерская изготовителя подсвечников и лавка кухонной утвари.

– Я знаю это местечко, – прошептала она.

Она видела это заведение в будущем Осло Канта. Он должен был прийти сюда, в этот бар, вместе с другими людьми Хэтчета.

Голова у Сефии закружилась, и, отшатнувшись, она едва не упала на Стрельца, который удержал ее за локоть.

– Он должен был сюда прийти, – сказала она. – Ему следовало быть здесь.

Стрелец кивнул.

– И я его остановила.

Стрелец не посмотрел на нее. Он перебирал подсвечники, лежащие на столе возле мастерской. Интересно, а что Осло Кант стал бы делать там, внутри. Вероятно, пить? А что еще? Смеяться? Рассказывать друзьям разные истории? Есть ли у него друзья?

– Ты думаешь, Хэтчет там? – спросила Сефия.

Стрелец глянул на грязные окна и пожал плечами.

Мастер подсвечников оторвался от работы и посмотрел на них. В его натруженных ладонях лежали две незаконченные свечки.

– Хотите что-нибудь купить? – спросил он.

– Как называется это заведение?

– «Петля палача»?

Губы мастера скривились в недоброй усмешке.

– Вы же не собираетесь туда пойти, верно? – спросил он. – Это не лучшее место для маленьких мальчиков и девочек.

Сефия нерешительно переминалась с ноги на ногу. Простояв возле мастера еще пару минут, она поняла, что они со Стрельцом привлекают ненужное внимание, а потому решила перейти на противоположную сторону, где принялась рассматривать какие-то помятые горшки.

– Что вы знаете про таверну «Петля палача»? – спросила она хозяйку лавки.

Женщина поправила выбившуюся из-под чепца прядь седых волос.

– Они вешают тех, кто вовремя не платит, – сказала она.

– А человек по имени Хэтчет здесь бывает?

– Это не мое дело, детка. Все мои покупатели платят аккуратно.

Сефия беспокоилась все больше и больше. Чем дольше они со Стрельцом ждали, тем выше была вероятность того, что она так и не найдет ответы на мучающие ее вопросы.

– Ну где же он? – пробормотала она.

Потрогав шрам на своей шее, Стрелец пожал плечами.

– Что, если он нас видит? – спросила она.

И потом, с еще большим страхом:

– А вдруг он уйдет?

По мере того, как солнце поднималось все выше, Сефия все сильнее нервничала. Рыжебородый и Хэтчет вполне могли сидеть в таверне. Ей совсем не хотелось столкнуться с ними лицом к лицу, тем более в компании Стрельца. Но если Рыжебородый уже ушел, она лишилась последней возможности найти так нужные ей ответы.

Дольше ждать было нельзя. Проскользнув между рыночными прилавками, Сефия перебралась через канаву, отделявшую деревянный тротуар от стен таверны и, подобравшись к ее окну, принялась тыльной стороной руки оттирать налипшую на стекло копоть. Потом, приникнув к окну, она заглянула вовнутрь.

– Его здесь нет.

Но она увидела место, где мог бы быть Осло Кант. Неясные золотистые отблески очертили его контуры: вот он стоит у стойки, поднимает стакан, дружески шлепает кого-то по спине.

– Там, должно быть, есть задняя дверь.

Сефия вздрогнула и выпрямилась, глядя на грязное стекло окна. Легкими движениями своего розового пальчика она набросала на закопченном стекле очертания букв – просто несколько значков, которые и увидеть-то непросто, если специально не приглядываться:

«О-с-л-о К-а-н-т…»

Сам Осло Кант уже не мог явиться в таверну – Сефия это знала как никто другой; но имя его могло, по крайней мере, ненадолго.

Это было то немногое, что Сефия могла для него сделать. Она отерла испачканный палец и, перепрыгнув через канаву, оказалась рядом со Стрельцом.

– Это его имя, – сказала она.

Стрелец кивнул. Он понял. Бок о бок они вошли в таверну.

Местечко оказалось весьма неопрятным. Грязный пол был засыпан опилками, под ногами хрустели осколки устричных раковин. На стенах – оранжевые лампы, старые ржавые якоря и мотки толстой веревки. За столами сидела пара посетителей: в углу женщина в надвинутом на лоб капюшоне потягивала из стакана янтарную жидкость, а возле стойки хрустел арахисом однорукий мужчина. Оба посмотрели на вошедших. Но Рыжебородого нигде не было. Сефия, не на шутку расстроившись, принялась вглядываться в темные углы, высматривая потайную дверь, но безуспешно. Куда же он ушел?

Бармен, который бог знает какой тряпкой полировал стаканы, был таким же зачуханным, как и все его заведение: под ногтями чернела грязь, а длинные волосы мокрой паклей свисали у него с макушки. Лицо же его было отмечено примечательными знаками: левую щеку пересекал ряд звездообразных шрамов, сморщенных и побелевших по краям.