«Чудовище пытается заманить меня внутрь, — подумала Мина. — Я могу остаться здесь, тогда оно не причинит мне вреда, но в этом случае я не смогу выполнить задание моего господина».

— Чемош, призываю тебя! — воскликнула женщина и подошла к стеклянной стенке.

Она положила обе руки на поверхность стекла. Ощупала пальцами острые края выгравированных в стекле рун. Сосредоточилась на своей цели — на песчаном замке в центре аквариума, — не выпуская из поля зрения драконицу, глубоко вдохнула, закрыла глаза и шагнула вперед.

Стекло растаяло от ее прикосновения, как лед, и она оказалась внутри сферы.

Мина испытала странное ощущение. Она не барахталась, не тонула, задыхаясь. Впечатление было такое, будто бы тело лишилось своей обычной прочности. Она не дышала водой, а просто сделалась с ней единым целым. Она сама была из воды, а не из плоти. Ощущение было грандиозное, оно вызывало восторг и ужас одновременно. Но у нее не было времени пытаться понять, что же произошло. Мина, напрягшись, развернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с драконицей, уверенная, что чудовище готово напасть на нее.

Мидори ухмылялась, обнажив желтоватые клыки. К совершенному изумлению Мины, она, с усилием разгребая воду лапами, опустилась на дно стеклянного шара, где и осталась.

— Ты меня извини, — сказала драконица. — Я уже стара, и всякое волнение меня утомляет. Так что не позволяй мне отвлекать тебя от дела.

Акулы окружили Мину. Медузы проплывали неуютно близко. Осьминог открыл глаза. Морские создания наблюдали за ней. Но никто из них не приближался.

Мина поплыла, направляясь к замку из песка, но не выпуская из виду своих врагов.

Акулы, лениво описывая круги, сопровождали ее. Осьминог тоже тронулся с места, но держался на расстоянии.

Озадаченная сверх всякой меры, Мина плыла к фасаду строения, увлекаемая небыстрым течением. Это оказался вовсе не обман зрения, вызванный толщей воды. «Солио Фебалас» был игрушечным детским замком из песка, с виду такой, словно готов рассыпаться от малейшего прикосновения.

Ей придется встать на четвереньки, чтобы проползти в двери, и, даже при ее хрупком сложении, задача будет не из легких.

Там нет никаких артефактов! Это мистификация, устроенная Нуитари, но ради чего? К чему столько хлопот? «Конечно же, — подумала Мина, — пути Богов неисповедимы, они за гранью человеческого понимания». Ее господин будет ужасно расстроен.

Женщина обернулась, чтобы поглядеть на драконицу, которая, казалось, забавлялась ее смятением, и задумалась, стоит ли искать дальше — или же бросить все и поплыть обратно.

Во всяком случае, решила она, заглянуть внутрь стоит. «Мой господин и так придет в ярость. Я должна буду описать ему все в деталях».

Мина с опаской приблизилась к песчаному замку, размышляя о ловушках и почти уверенная, что все сооружение рухнет, стоит ей задеть его. Стены замка доходили ей до плеч.

Она протянула руку и осторожно дотронулась до стены. Постройка была из песка, но песчинки были спаяны между собой, и стена получилась крепкой, словно мраморная. Ничего не произошло, когда она дотронулась до нее. Мина ещё раз оглянулась на драконицу, потом посмотрела сквозь стекло, опасаясь, что Нуитари может явиться в любой момент.

Но в комнате никого не было, и Мидори не шевелилась.

Мина завернула за угол замка и обнаружила вход, дверь футов трех высотой, сделанную из тысяч блестящих жемчужин, отливающих розово-малиновым цветом. В центре двери располагался большой изумруд с вырезанной на нем одной-единственной руной. Мина провела кончиками пальцев по драгоценному камню.

Руна вспыхнула ослепительным зеленым светом. Жемчужная дверь распахнулась с силой взрыва. Мина слишком поздно поняла, что это ловушка. Замок был наполнен сжатым воздухом, водонепроницаем. И когда дверь открылась, его водонепроницаемость нарушилась. Вода рванулась внутрь, увлекая Мину с собой. Поток ворвался в замок. Дверь захлопнулась и намертво закрылась, снова герметически запечатывая замок.

А Мина снова оказалась узницей.

Неудивительно, что драконицу все происходящее забавляло.

Мощный поток воды сбил Мину с ног и протащил вперед. Она лежала на животе, вода доходила до подбородка. Но уровень ее стремительно падал. Мина слышала, как вода булькает, утекая куда-то.

В кромешной тьме ничего не было видно. Женщина медленно поднялась с пола, боясь удариться головой о низкий потолок, но ничего не ощутила. Она подняла руку, но и пальцы не встретили препятствия. Тогда Мина попробовала распрямиться во весь рост.

И не ударилась головой. Она стояла совершенно неподвижно, опасаясь двигаться в полной темноте. Но постепенно глаза привыкли к сумраку. Здесь было не так темно, как ей показалось сначала. Свет снаружи сюда не проникал, но какие-то предметы излучали слабое свечение, поэтому узница смогла оглядеться.

Мина озиралась по сторонам. Она посмотрела вверх, посмотрела вниз. И у нее захватило дух! Слезы навернулись на глаза, отчего свет задрожал и расплылся.

Она находилась в невероятных размеров комнате. Сделай она сотню шагов, все равно не дошла бы даже до середины. Потолок, о который она боялась стукнуться головой, был так далеко, что она едва видела его.

И повсюду вокруг нее были Боги.

У каждого Бога был свой альков, вырубленный в стене, и в каждом алькове алтарь. Артефакты, священные предметы Богов, стояли на алтарях и на полу под алтарями.

Некоторые из этих предметов светились рассеянным светом. Некоторые мерцали, некоторые поблескивали. Некоторые были темными, а некоторые, казалось, даже высасывали свет из соседей.

Мина, дрожа, упала на колени.

Священная Сила Богов словно подминала ее под себя.

— Боги, простите меня! — произнесла она шепотом. — Что я наделала… Что же я наделала?!

Нуитари вернулся к своей Башне и обнаружил, что она осаждена. Его сестра, Зебоим, Богиня Моря, явно намеревалась разнести Башню по камешкам.

Хотя они были близнецами, детьми Такхизис и ее супруга, Бога Мести Саргоннаса, Нуитари и Зебоим так же походили друг на друга, как пенные волны походят на свет черной луны. Зебоим унаследовала от матери ветреность и невероятную заносчивость, но зато была начисто лишена материнской собранности. Нуитари, наоборот, получил от матери холодную расчетливость и хитроумие, смягченные его страстью к магии. Зебоим тесно общалась с отцом, Саргоннасом, часто действовала с ним заодно, способствуя процветанию его обожаемых минотавров, которые были в числе первых почитателей Морской Богини. Нуитари презирал отца и не скрывал этого. И был невысокого мнения о минотаврах, хотя бы потому, что среди них почти не бывало магов.

Нуитари подозревал, что его сестрица расстроится, когда узнает, что он отстроил Башню Высшего Волшебства в ее море, не спросив на то ее разрешения. Но, зная характер Зебоим, он понимал, что она может ему отказать из одной только прихоти. Опасаясь, что сестра начнет что-нибудь подозревать, Нуитари решил: мудрее сначала построить Башню, а потом уже попросить у Зебоим прощения.