очень бодрым и очень интимным танцем. Не в смысле, что партнеры прижимаются друг к другу изо всех сил, но там такие поддержки, такие подпрыгивания, что хочешь не хочешь начнешь хватать партнершу за филей, если не планируешь, чтобы она расшиблась о брусчатку.

Так что этот танец считался танцем семейных пар, молодоженов ну или в крайнем случае помолвленных парочек. В общем, точно не наш с Беркантом случай.

Но я смотрела в его удивительные глаза цвета закаленной стали, и мне почему-то ужасно хотелось сказать:

— Да…

Мужчина просиял и, крепко обняв меня за талию, повел в центр площади.

А потом началось невероятное. Я никогда в жизни не танцевала южную пляску, потому что вообще-то воспитанная девочка из хорошей семьи. И, если честно, мне не хотелось даже думать, откуда Беркант знает этот танец. Я просто отдалась в сильные руки мужчины, позволила ему вести и растворилась в происходящем. И иначе чем «магия» этот танец назвать было нельзя.

Беркант вел, и я не знаю, как он предугадывал мои неловкие движения, как умудрялся держать меня так бережно и так крепко одновременно, и как за все время танца мы ни разу не разорвали взгляда.

Было что-то завораживающее в его глазах. Что-то парализующее, вызывающее одновременно и ужас, и восторг. Заставляющее чувствовать себя как кролик перед удавом. Мне даже в какой-то момент показалось, что у герцога вертикальные зрачки! Чушь, конечно.

Но все равно, нельзя была отрицать, что я проводила вечер с невероятно харизматичным и просто красивым мужчиной. И вечер только начинался!

Когда последние аккорды южной пляски стихли, и мы с Беркантом замерли друг напротив друга, продолжая стоять в очень тесную обнимку, я подумала, что даже просто вот так замереть — уже прекрасное продолжение прогулки. Герцог, кажется, даже хотел что-то сказать по этому поводу, но…

— Саяра! — раздался рядом радостный возглас Амелии.

Вот никогда раньше еще я не испытывала древнего, жгучего инстинкта Роттор бить Торсонов тяжелыми предметами по голове!

65

Я попыталась сделать вид, что это не про меня. Ну мало ли какая еще Саяра тут отплясывает? Но Амелия была неугомонна.

— Саяра! Эй, Саяра! Посмотри на меня, я здесь!

Эта мелкая коза, то есть графиня, проталкивалась и протискивалась ко мне сквозь не спешащую расходиться толпу, волоча на буксире палача.

— Там какую-то Саяру зовут, — задумчиво произнес Беркант.

— Настырные люди, — согласилась я, потянув мужчину за рукав в другую сторону.

Беркант, надо отдать ему должное, не стал артачиться, и мы принялись пробираться сквозь толпу на противоположный край площади. И я была уверена, у нас все шансы на успех! Но тут едва ли не из воздуха материализовалась Амелия с неизменным палачом на прицепе и с радостным лицом заявила:

— Саяра, я привела твоего жениха! Он хочет что-то тебе сказать!

Мы с женихом смотрели друг на друга с ужасом. Точнее, я смотрела с ужасом на него, а он смотрел с ужасом на Берканта. А я подумала, что одной зеленой прядью эта грррррафиня теперь не спасется.

— Это не та Саяра, — неуверенно произнес палач.

— Та-та! — продолжала подписывать себе приговор на новый модный образ Амелия. — Вот представь, если волосы не розовые, а рыжие.

Палач уставился на меня, а затем почему-то посмотрел на Берканта. Так, знаете, вроде бы как разрешение спрашивал — можно ее узнавать или нет?

Я тоже покосилась на герцога. Тот окинул меня задумчивым взглядом, видимо, визуально примерял рыжие волосы.

— С рыжими явно будет лучше, — заявил мужчина.

— Вот, даже герцог Тореф подтвердил! — сдала липового печника Амелия.

И судя по выражению лица Берканта, ее папочку точно ждет зверский аудит в качестве личной мести.

— Надо же, а казались приличным печником! — воскликнула я.

У «приличного печника» дернулся глаз, и он медленно повернулся на настигнувшую нас парочку.

— И что же граф Кадор желал сказать графине Роттор? — произнес Беркант таким тоном, что даже до Амелии дошло — если палач не скажет ничего хорошего, то и ждать ничего хорошего его не будет.

— Я это… — парень нервно сглотнул.

Амелия ободряюще погладила его по плечу, и тот встрепенулся.

— Я хотел сказать, что разорвал помолвочный договор с вашей матушкой…

— Мачехой, — поправила я.

— Мачехой. И вы вольны устраивать свою жизнь, как посчитаете нужным.

Амелия снова погладила парня по руке, уже более настойчиво.

— И я! — спохватился палач. — И я волен.

Моя новая подруга в этот момент не выдержала и повисла у парня на руке.

— Мы с Лодором поняли, что созданы друг для друга! — с горящими глазами заявила Амелия. — Это любовь с первого взгляда! Ну, знаешь, как у драконов бывает!

— Амелия… — застонала я, закатив глаза, — ну каких драконов? Ты хоть знаешь, чем он в свободное от графства время занимается? Головы людям рубит!

— И у него тааааакие накаченные руки! — восхищенно вздохнула девушка, пощупав бицепс у палача. — В общем… ты не против?

И графиня Торсон показала пальчиком на себя, на Лодора, на себя, на Лодора. Туда-сюда, туда-сюда.

— Ну, если у вас, как у драконов, что ж с этим поделать, — улыбнулась я.

Амелия запищала и радостно кинулась мне на шею, будто она не палача себе нашла, а минимум наследного принца выцарапала. Палач же наоборот, стоял на месте, как будто побаивался подходить ко мне. Или к Берканту, кто этих мужиков разберет.

— Ну, мы к папеньке! — воодушевленно заявила Амелия, — Надо бы его обрадовать!

— Удачи, — улыбнулась я, представляя как старый граф меняется в цвете, надувается от гнева, а несчастные пуговки не выдерживают насилия.

И только когда они усвистали в сторону замка, я поняла, что осталась один на один с герцогом. И вот мы стоит посреди празднующих горожан, смотрим друг на друга и как-то неловко молчим.

66

— Печку, получается, не подвинете? — спросила я, чтобы хоть как-о нарушить затянувшееся молчание.

— Получается, что так, — ответил мужчина.

Он смотрел на меня каким-то странным, чарующим взглядом, и мир вокруг начал отходить на второй план. Словно немного размываться в яркие акварельные краски. Заиграла медленная музыка, люди рядом стали снова разбиваться на пары и покачиваться в такт.

Я даже не поняла в какой момент сама оказалась в объятиях Берканта, но на этот раз мы не скакали по всей площади, а стояли, прижавшись друг к другу, даже не танцевали, а просто стояли.

Смотрели в глаза.

Молчали.

Я пыталась рассмотреть это потаенное пламя в его невероятный серых глазах, чувствовала дыхание мужчины на своих губах, его сильные руки