требую объяснений. Куда нас везут? И зачем? Я сейчас позвоню куда следует, и Вы, и вся ваша шарашкина контора будете уволены! – говорила на повышенных тонах взвинченная женщина.

– Я бы на Вашем месте, прежде, чем заниматься увольнениями и демонстрировать свой высокий статус, связи и так далее, поинтересовался что с малышкой.

– И что же?!

– Подозрение на хронический лейкоз. Понимаете, что это такое? Анализ крови показал, что у неё есть бластные клетки, завышен уровень лимфоцитов втрое от нормы. Поэтому ребёнку требуется срочная госпитализация, и чем быстрее будет начата терапия, тем вероятнее благоприятный исход. После подтверждения диагноза она будет переведена в профильное отделение – гематологию. А пока она будет находиться в детской областной больнице. Её будет наблюдать профессор Карпенко. Девочке потребуется стернальная пункция для забора красного костного мозга на анализ. Кстати, Вы не замечали, не поднимается ли у ребёнка без видимых причин температура? Может синяки на теле? Носовые кровотечения?

Роксана сидела ошарашенная услышанным. Что это? Злой рок? Зловещее совпадение? Или чья-то глупая шутка? Как ей реагировать на всё это? Как себя вести?

– Да не может этого быть! Она хорошо себя чувствовала! Не было у неё ни синяков, ни температуры.

– Ну может быть Вы не замечали? Может у ребёнка есть няня? Она проводит большую часть дня с ребёнком, да?

– Няня сказала бы мне, что что-то не так.

– Вы знаете, заболевание могло протекать незаметно. А манифестировать позже, когда начнутся осложнения… Кстати, у девочки наследственность ведь отягощена. Я изучил мед. карту из садика. Отец девочки умер от рака крови.

Роксана была обескуражена. Она перестала кричать и пребывала в полнейшем смятении.

– Да… Мой муж умер от этого. Но… Разве это наследственное?

– Передаётся предрасположенность к болезни. Поломки в генах. Понимаете? Я сейчас не могу Вам курс гематологии и физиологии человека в двух словах пересказать. Это сложно. Надо разбираться. И к счастью, девочка сдала анализ крови, и всё обнаружилось. Вы благодарны должны быть нам, а не накидываться. Чуть не убили!

– Извините…

Роксана Садыкова поняла одно: чтоб собраться с мыслями и осознать случившееся ей требуется выпить. Хоть чего-нибудь. Иначе у неё "поедет крыша". Сейчас она быстро переговорит с этой профессоршей, которая будет лечить Альфию и отправится домой. А к девчонке пришлёт няню. Пусть та ночует в больнице. Ей за это платят. А она сама должна привести ум в порядок и сосредоточиться на дальнейших действиях. "Кстати", – вдруг мелькнула крамольная мысль, – "А может это как раз наоборот, везенье? Девчонка умрёт сама, и тогда всё, нет проблем!" В любом случае, она должна побыть одна. И снять стресс. Хорошим бокалом виски.

Машина притормозила перед дверями приёмного покоя областной детской. Два санитара вынесли на носилках маленький трясущийся комочек, накрытый синим шерстяным одеялом. На секунду краешек одеяльца приоткрылся и показалось заплаканное бледненькое личико.

– Мамочка! – выкрикнула малышка женщине, быстрыми шагами направляющейся ко входу в стационар. Женщина обернулась и громко ответила, не сбавляя шаг:

– Сейчас к тебе тётя Лариса приедет. Потерпи, мне надо с врачом поговорить!

Малышка снова зарылась в одеяло и затихла… В отдельной обустроенной палате её аккуратно переложили на уютную кроватку. Девочка на соседней койке с интересом наблюдала за ней. А потом подарила яблоко и спросила, как её зовут. Но Альфия ничего не ответила, а отвернулась к стене. Она снова накрылась одеялом с головой и затряслась в тихом плаче.

Роксана всего этого не видела, ей было сейчас не до "соплей". Решительным шагом она вошла в кабинет профессора Карпенко и начала строго, без сантиментов:

– Так. Меня зовут Роксана Олеговна Садыкова. Как я понимаю, Вы тут главная?

Женщина, к которой была обращена данная возмущённая речь, сидела за массивным широким столом из натурального дерева и что-то писала. Она подняла взор на Садыкову, и только сейчас та заметила, что доктор была вовсе не такой, какой она её себе представляла. Если бы на ней не был надет кипельно-белый строгий халат с золотым бейджем, то Роксана сроду бы не подумала, что перед ней профессор медицины. Доктор наук и руководитель клиники. Эта женщина выглядела настолько ухожено и богато, будто только что приехала с Канского кинофестиваля. Сошла с красной ковровой дорожки. Женщина была не только красива, но и умна и уверенна в себе, что Роксана почувствовала нутром. Ей стало даже как-то неловко за свой тон. Профессор посмотрела на неё свысока, хотя сама сидела, и чётко произнесла:

– Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, в моём кабинете не положено повышать тон. В-третьих, выйдите, пожалуйста, и посидите в коридоре. Я Вас приглашу.

Роксана почувствовала себя униженной. Последний раз она испытывала такое неприятное чувство больше года назад, когда работала лаборантом в НИИ. Когда за малейшую провинность приходилось получать нагоняй от начальника. Стоять молча, потупив взор, и выслушивать… У неё в такие моменты даже уши горели от горечи и стыда. И вот теперь она вновь испытала забытое ощущение мелкой букашки, которую можно растоптать легко и без сожаления. На столе у доктора зазвонил телефон, она взяла трубку, стала давать какие-то указания, при этом в сторону Роксаны махнула трижды рукой, указывая на дверь. Ей пришлось выйти, хлопнув сильно дверью. Больше никак выказать своё недовольство она не могла.

Через десять минут профессор Карпенко вышла в коридор, и Роксана заметила изящные итальянские шпильки на идеально ровных ногах. Внутри у неё как-то всё напряглось. Лучше бы на месте этой Карпенко был мужик. С ним она бы знала, как себя вести.

– Проходите пожалуйста, – сказала Юлия Викторовна, распахивая перед Роксаной дверь, – Я понимаю Вас, ребёнка срочно отвезли в больницу с подозрением на онкологию… Любая мать будет на нервах и в панике. Но всё же, хлопать так дверью было необязательно. Итак, начнём…

В течение следующих двадцати минут, которые для Роксаны растянулись в вечность, профессор нудно и монотонно объясняла про диагноз Альфии, про предстоящее обследование и процедуры. Потом дала Роксане подписать какие-то бумаги. Наконец, закончила:

– … Поэтому девочка пока будет лежать в стационаре. Кто-то должен быть с ней рядом постоянно. Она ещё маленькая.

– И долго Вы её тут будете держать?

– Нет, не больше десяти дней. Если наши подозрения подтвердятся, мы переведём её в детскую гематологию. Это не у нас, это вторая гор. больница.

– Можно, я няне позвоню? – робко спросила подавленная "мать".

– Да, конечно.

Роксана набрала номер Ларисы и вкратце обрисовала ситуацию. Велела немедленно приехать сюда с вещами девочки и своими. Потом молча вышла из кабинета, забыв попрощаться с Карпенко. Но это было