девушку и уважал за это. В его душе даже начало просыпаться какое-то трепетное чувство к Гузаль, похожее на любовь. "Эх! Вот посажу её в свою ласточку, и махнём куда-нибудь на Черное море! На недельку," – фантазировал он, зная, что никогда этого не будет. А вдруг? Ведь о такой крутой иномарке он тоже раньше и не мечтал, а вот однако же подвалило счастье. Деньги чуть ли не с неба упали, и смог купить себе Volkswagen Passat B7, отличную тачку, хоть и с небольшим пробегом. Почти новую. Женщина, заплатившая ему за поддельную экспертизу, не поскупилась тогда. Давно это было, ещё зимой. Рахману неприятно было вспоминать про ту взятку, но голос совести мгновенно умолкал, когда он уваливался за руль своей ласточки. Вот и теперь, вспомнив об этом невзначай, он слегка вспотел, но усилием воли прогнал дурную мысль. Но не тут-то было. В дверь морга позвонили. Неужели привезли кого-то? Вот изверги. Не могли до восьми подождать, до начала дневной смены. Наверняка опера из третьего отдела, это им обычно неймётся. Единственный санитар, дежуривший с Георгием был мертвецки пьян и спал сном младенца прям на носилках в дальнем конце длинного коридора перед входом в секционный зал. Рахман крикнул: "Генка, открывай иди!" Но тот не реагировал. Позвонили настойчивее. Доктор, матюкаясь, поплёлся к двери, не поленившись подойти сначала к злосчастному Генке и с силой пнуть по носилкам.

Рахман отворил железную дверь. Зевая и потирая заспанные глаза, приготовился встретить недобрым словом опер. группу из третьего отдела, но вместо этого почувствовал удар в лоб чем-то тяжёлым и холодным. В глазах потемнело и он упал. Ещё один удар по затылку вырубил его.

Сознание возвращалось очень медленно и неохотно. Вместе с ним в голове Георгия разливалась острая нестерпимая боль, охватывающая череп огненным обручем на уровне лба.

– А-а-а… – застонал он.

Попытался открыть глаза, они приоткрылись лишь на четверть. Веки были тяжелыми, словно из бетона. Чрез узкие щёлочки Рахман увидел миловидное девичье личико, белокурые волосики вьющимися прядками ниспадали на лоб и щёки. "Кажется, я умер, и за мной явился ангел, чтоб проводить в рай", – подумал доктор, но тут же одёрнул сам себя, – "Не, мёртвые не чувствуют боли… Да что происходит, чёрт возьми?!" Последнюю фразу он произнёс вслух, но очень тихо, едва шевеля пересохшими губами.

– Оклемался, тварь?! – донеслось до ушей доктора, лежащего на спине у плотно закрытой на щеколду входной двери.

Неужели, это к нему обращаются? Голос женский… Больше даже девчачий. Та- а- а- к. Это не супруга Серафима. Не любовница Гузаль. Кто тогда? Марина Николаевна, главный врач? Да нет, что ей здесь делать в такую рань? И зачем бить его и обзывать? Значит, это – посетительница с лицом ангела. Настоящие ангелы так себя не ведут. В общем, чтоб узнать наверняка кому и что от него нужно, придётся открыть глаза. Невзирая на дикую головную боль. От двух мощных ударов…

– Вставай и шагай в кабинет! Быстро! – скомандовал девчачий голос.

Только после этого Рахман смог полноценно открыть глаза и увидеть в метре от себя худую белобрысую девчонку в голубом спортивном костюме и темных очках. Двумя руками она держала пистолет, направленный ему в голову. От этого зрелища по спине побежали мурашки. Он кряхтя перевернулся на живот и из этого положения сумел кое-как подняться на ноги. Из-за головной боли и от шока он не мог здраво рассуждать и понимать происходящее, но инстинкт самосохранения подсказал, что человека с оружием, неважно бандюган это или худощавая девка, надо слушаться. Он молча пошёл, затылком ощущая, как дуло пистолета последовало за ним. Зашли в кабинет.

– Сел за стол! Быстро!

Он сел, в ноздри ударил запах ещё не остывшего кофе. Это принесло некоторое облегчение, и доктор несмело спросил у девчонки, вставшей с другой стороны стола и направившей дуло пистолета снова ему в лоб:

– Что Вам н-н-н-а-до?

– Бумагу возьми. Будешь писать чистосердечное признание.

– К-к-к-а-а-кое?

– То, от которого твоя жизнь жалкая зависит.

– Я не понял, кто Вы и в чём я должен признаться? – лепетал доктор, тараща глаза на девушку.

– В том, на какие шиши ты, шкура продажная, свою навороченную машинку приобрёл. А кто я – не твоё собачье дело! Пиши, мразь!

Рахман осознал, что его припёрли к стенке. Не зря всего полчаса назад ему вспомнилась та женщина-взяточница, его благодетельница, как он считал до этого момента. Думать, кто эта девчонка, и зачем она хочет погубить его, ему было некогда. Надо было как-то действовать. Трясущимися мясистыми руками он стал шарить в верхнем ящике стола, доставая бумагу. При этом мелькнула мысль: "А вдруг она блефует? Сейчас Генку крикну, он прибежит и обезвредит её. На неё же дунешь – улетит к чертям".

– Не вздумай орать! – приказала девчонка, прочитав его мысли.

Но доктор всё же рискнул:

– Ген!!! Сюда!!! – завопил он и машинально сильно зажмурился.

И правильно сделал. В следующую секунду уши его заложило от громкого щелчка. Пуля просвистела у его щеки, и он почувствовал на долю секунды колебание воздуха, произведённое ею. Она попала в бетонную стену за его спиной. Моментально эпицентр боли из области лба горе-эксперта переместился в область левой скулы. Врач боялся шелохнуться, он скосил глаза влево и вниз и заметил брызги крови на рукаве своего белого халата в области плеча. Значит, задело. Выходит, не блефует деваха. И гадкий алкаш Генка не услышал его крика о помощи. Осознав, наконец, всю серьёзность своего положения и неотвратимость расплаты, Рахман Георгий повиновался. Он положил перед собой лист бумаги и смиренно спросил:

– Что писать?

– Тебе лучше знать. Где, когда, от кого, и, главное, за что ты получил взятку прошлой зимой. Пиши внятно и в подробностях. А то…

– Да понял я! Понял. Но я не помню точно, когда это было.

– В ноябре-декабре это было. Вспомнить всё – в твоих интересах. Я жду! – жёстко приказала девушка и вновь нацелилась прям в голову несчастному Георгию.

Рахман застрочил. Стараясь не злить опасную вооружённую бандитку, он вспомнил действительно всё. Даже писал аккуратно и разборчиво. Несмотря на боль от предстоящей утраты своей ласточки (ведь наверняка её отнимут у него), он постарался как можно чётче и в деталях описать все события того дня, когда к нему в контору явилась молодая черноволосая красавица и уговорила не находить яда под названием нитро****** в организме её умершего супруга. Рахман тогда долго "ломался", набивая себе цену. Моральная сторона вопроса его не интересовала в принципе, так как