переводя взгляд на стену за моей головой.

— Точно?

Что-то было не так. Далеко не так.

— Я же сказал, все хорошо, — огрызнулся он, но достаточно тихо, чтобы моя семья его не услышала.

— Целых четыре слова, — пробормотала я. —Тогда ладно. Пиццу?

Оставайся профессионалом, какой всегда была.

Мне нужно было вернуться к своей роли. К своим границам. Защите. Проблема была в том, что я не хотела их иметь, когда дело касалось Никсона. А если конкретно, я не хотела, чтобы они были мне нужны.

Никсон кивнул. Я взяла кусочек пиццы с сыром и еще один с ветчиной и ананасом.

— Признайся, Зои, ты скучаешь по пицце от Стива? — спросил Джереми, слегка покачивая бедрами. — В Сиэтле полно всякой пиццы, но она точно не от Стива.

— Ты же знаешь, что я приезжаю сюда только из-за пиццы. Ты — просто бонус.

Джереми взял два куска пиццы с колбасками, опередив меня.

— А почему, по-твоему, я женился на твоей лучшей подруге? Это был единственный способ увидеть тебя.

— Как скажешь, — ответила я, копируя его тон.

Никсон подошел ко мне. Он был не просто напряжен. Он был насторожен.

— Итак, ты выбрала кларнет? — спросила мама у Эшли.

— Да! Я хотела гитару, но миссис Кастер сказала, что у них в группе нет гитар. Не понимаю, как такое возможно. — Эшли покачала головой.

— Ну, я знаю, что Никсон очень хорошо играет на гитаре, — заговорщицки прошептала мама, подмигивая Никсону.

Эшли резко повернула голову в нашу сторону.

— Правда? Ты можешь научить меня играть? — ее глаза загорелись.

Тарелка выпала из рук Никсона и разбилась вдребезги.

Все головы повернулись в его сторону.

Я мельком взглянула на беспорядок, но мое внимание привлекло выражение ужаса на его лице.

— Эй, все в порядке. Мы все уберем.

Моя семья начала действовать, но Никсон не двинулся с места. Его тело было здесь, но его самого не было: как и в тот раз в закусочной.

— Никсон? — я коснулась его руки.

Он вздрогнул, затем заметил беспорядок и наклонился, чтобы поднять осколки.

— Нет! — я схватила его за запястья. — Твои руки.

Он медленно перевел свой взгляд на меня, и полное опустошение в его глазах сбило бы меня с ног, если бы я уже не сидела на корточках. Никсон выглядел таким потерянным, что у меня сердце кровью обливалось от жалости.

— Просто дай мне секунду, — тихо сказала я, поднимаясь на ноги, и он последовал моему примеру.

Отец подметал комнату.

— Папа, я помогу...

— Я справлюсь, — заверил меня папа.

— Ни о чем не беспокойся, — мама цокнула языком и присоединилась к уборке.

— Я не могу здесь находиться, — прошептал Никсон.

— Ладно. — Я понятия не имела, что, черт возьми, творилось у него в голове, но это было хуже, чем когда он потребовал, чтобы мы покинули Сан-Франциско. Это было не беспокойство, а настоящее отчаяние.

— Я не могу. Простите. Я не могу. Я не могу. — Он покачал головой, высвободил запястья из моей хватки и поспешил к двери.

— Мама, папа, извините.

— У нас все в под контролем, — мама сочувственно сжала мою руку. — Иди с ним.

Я бросилась вслед за Никсоном, схватила наши куртки с крючков в прихожей и вылетела за дверь.

Он стоял рядом с машиной, держа ключи в руке, но садиться не собирался.

— Хочешь, я поведу? — подойдя, спросила я.

Он кивнул и протянул ключи. Открыв машину, я бросила куртки на заднее сиденье и забралась внутрь, дрожа от холода. Двигатель взревел. Никсон скользнул на пассажирское сиденье и легко пристегнулся.

С моторикой у него все в порядке.

— Не хочешь рассказать, что там произошло? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Я хочу, чтобы ты просто вела машину. — Он смотрел прямо перед собой.

Семь слов.

— Никсон...

— Мы можем поехать либо в бар, либо домой. В любом случае, пожалуйста, поехали, — он сжал кулаки.

— Домой, — пробормотала я.

Он молчал всю дорогу, а когда я припарковалась в гараже, бесшумно вошел в дом.

— Ты хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонила? — спросила я, следуя за ним в комнату, где он хранил гитары.

— Кому, например? — с вызовом спросил Никсон, осматривая гитары.

— Не знаю. Джонасу? Куинн? В доме моих родителей что-то произошло, и если ты не хочешь говорить со мной, тогда, может быть...

Он бросил на меня такой взгляд, что я невольно отступила назад.

— Может быть, что? Поговорю с кем-нибудь из них?

— Да, таков был мой план.

— Я знаю, что у тебя добрые намерения, Зои, но уходи. — Он взял первую гитару, и у меня внутри все перевернулось при мысли о его следующем шаге.

— Никсон, не надо...

— Уходи. — Он убрал гитару в футляр и прислонил к стене.

Я медленно вышла из комнаты, пока он убирал следующую гитару.

Никсон вроде не собирался неистовствовать, круша все вокруг.

Вздохнув с облегчением, я сползла вниз по стене рядом с дверью.

Я не слышала звуки ударов или треск, и с каждым мгновением дышала чуть легче. Пока Никсон не вышел из комнаты с двумя кофрами.

— Мы уезжаем? — спросила я, поспешив за ним.

— Нет. Но гитарам пора.

Я стояла в дверях и смотрела, как Никсон несет гитары, которые любил больше всего на свете, по длинной извилистой подъездной дорожке к шоссе. Каждый его шаг что-то ломал во мне. Я начинала думать, что Никсона нельзя завоевать сразу всего целиком. Если я хочу его, то придется бороться за каждый кусочек, который он мне давал, а затем начать войну за то, чего он не давал.

Я бросилась в дом и спрятала одну гитару — ту самую, потерю которой не смогла бы вынести, и вернулась к двери почти одновременно с Никсоном.

Он не успокоился, пока все электрогитары, которые он привез в Колорадо, не оказались на обочине сельской дороги.

 

11 глава

НИКСОН

Я постучал по своему телефону, экран засветился. Почти половина четвертого ночи, а я еще даже не ложился, и не собирался. Я точно знал, что увижу, если мне удастся заснуть.

…Никс, научишь меня играть на гитаре?..

Возможно, бессонница на самом деле