– Всегда так было.

Маша и Хромой обернулись. Охотник сделал это неловко, смахнул на пол одну из сенсорных панелей. В глазах его читался неподдельный ужас.

– Здесь всегда работало много каналов, – повторил Говорящий с небом. – Иначе как бы я поддерживал связь с другими? Голубиной почтой?

Не опасаясь, что на него могут напасть и совершенно игнорируя Хромого, Говорящий подошел к Маше вплотную.

– Разве там, где ты жила, было иначе?

Рука ее едва заметно дрогнула, но никто этого не заметил, потому что в последний момент Маша передумала доставать свое единственное оружие. “Клинок, сделанный в северных землях против зверя, оставим на крайний случай”.

– Ты быстро вернулся. Неужели и правда выходил, чтобы заманить нас в логово?

– Нет, просто не хотел справлять нужду у самых дверей.

Несмотря на звенящее напряжение, эти двое могли бы еще долго изображать мирный разговор: мол, ничего и не случилось – неожиданная встреча, ничего более. Но рядом был тот, чье терпение закончилось.

Хромой выкинул вперед руку, сжатую в кулак. Удар был сильный, точный. Охотник угодил Говорящему в нижнюю челюсть и сбил его с ног. Уже в падении хозяин логова вытащил из кармана пистолет, но не смог им воспользоваться – он лежал на полу, встряхивая головой, стараясь прийти в себя. Рукоять огнестрела не отпускал и было бы глупо пытаться отнять его. Того и гляди выстрелит, наугад, потому что ничего еще толком не видит, только пляшущие светлячки перед глазами.

– Сюда! – Маша заметила еще одну дверь, ведущую из комнаты с компьютерами. “Тот самый выход, в существовании которого сомневался Хромой?” Раздумывать было некогда.

Снова лестница вниз и еще один коридор, освещенный хуже, чем другие. Они ворвались в небольшую темницу, из которой вели два выхода. У стены стоял огромный ящик, к нему тянулись силовые кабели. Маша сразу сообразила – что это может быть. "Плеснуть бы туда водой и тогда во всем логове отключится энергия!" Но у них не было ни воды, ни возможности ее сейчас искать. А кроме того – как самим-то без света передвигаться в подземелье? Наощупь?

Прозвучал выстрел, сразу за ним – второй. Одна из пуль влетела в каморку и, высекая искры, ударилась сначала в потолок, а потом рикошетом в каменную стену. Хромой свернул налево, скрываясь в темном переходе. Прав он или нет – какая разница? Надо просто бежать! Нестись сломя голову, куда кривая выведет.

Мимо них промелькнуло несколько дверей, скорее всего отдельные комнаты. Вряд ли за одной из них выход на улицу. Снова развилка. Теперь направо!

– Откуда здесь… такой… лабиринт? – бормотала Маша на бегу, не слишком надеясь, что Хромой сможет ответить. Он и не отвечал. Остатки его смелости ушли на удар, теперь он мало что соображал, сосредоточившись лишь на том, чтобы заставить себя бежать несмотря на поврежденную ногу.

Были еще какие-то повороты, разветвления, комнаты… В конце концов охотник остановился. Дыхание его было сбивчивым, он согнулся, упираясь руками в колени.

– Не слышно? – спросил Машу.

– Нет. Но ты так громко дышишь, что за нами может бежать стая и все равно ничего не услышим.

– Сейчас… Сейчас… Я… отдышусь.

Но погони и в самом деле не было слышно. Что это значит? Говорящий до сих пор не очухался? Или он знает, где закончится их бегство? Стоит там, ждет? А вдруг из этих катакомб вообще не выбраться? Заплутаешь и все – когда-нибудь найдут твои косточки…

Маша попыталась восстановить в памяти последовательность всех поворотов, но запуталась в одолевающих ее сомнениях. Там поворачивали налево? А здесь направо? Да черт его разберет!

Сунулась в следующий переход и поняла, что все – пути нет.

– Там тупик. Придется вернуться и попробовать другую дорогу. Ты как? Получше?

– Ага, – Хромой выпрямился. – Дура ты, Пришедшая.

– Не то, чтобы совсем дура. Но признаю – есть немного, увлеклась. Очень мне надо было одну штуку проверить.

– И что, проверила?

– Не успела. Вернусь в свободное время, чтобы закончить.

– Ага, давай! Я пока здесь посижу.

Она достала клинок, посмотрела на него, спрятала обратно под одежду. Сказала негромко:

– Не пересидишь.

– А?

– Уходить придется. Назад в гнездо нам путь заказан. Тебе-то уж точно, а мне… Если только на правах вечно закрытой в черном доме самки-производительницы. У него на этом деле помешательство, еще хуже, чем у меня было.

– А тебе оно теперь не по вкусу?

Маша недовольно поморщилась.

– Пережила бы. Но он меня теперь ни во что ставить не будет, а при таком отношении разве изменишь гнездо к лучшему?

– Значит, все-таки хотела изменить?

– Не для всех же.

– А для кого?

– Для себя любимой.

Он хмыкнул, кивнул головой.

– Вот оно когда раскрывается… Тогда я еще больший дурак – тебе поверил.

– Согласна, зря поверил.

Из глубины коридора раздались звуки шагов. Не слишком осторожных – видимо, тот, кто приближался, слышал их голоса, понимал, где беглецы. И то, что бежать им некуда, тоже понимал. Маша прислонилась спиной к стене, Хромой сделал шаг назад, но дальше отступать не стал, смотрел, насупившись, на темный вход.

– Жаль таких людей терять, – Говорящий с небом вошел в темное помещение, где они скрывались. Рука его была вытянута, он целился из пистолета в охотника. – Это я про тебя, Хромой. Не думал, что предашь.

Хотел уже надавить на спусковой крючок, но передумал.

– А хочешь, Мария, еще один шанс? Соберем в твой кузовок доверия рассыпанные камни.

Протянул ей оружие.

– Один патрон. Сделай все так, как я хочу. И тогда – прощена. Без надзора не останешься, все равно пригляд за тобой будет покруче прежнего. Но и запирать никто не станет, жизнь почти не изменится.

Она шагнула к нему навстречу. Оглянулась на Хромого, сделала еще один шаг. Протянула руку, ощущая подушечками пальцев холодный металл. Сжала рукоять пистолета. Говорящий подтолкнул ее, разворачивая к себе спиной, лицом к охотнику. Возможно, сразу после этого он отошел вглубь тоннеля и стал ждать, когда она израсходует единственный патрон. А может, до сих пор стоит рядом, нацелившись на ее шею скальпелем.

– Давай, чего уж, – сказал Хромой, увидевший в ее глазах не смятение, а ледяной холод. – Не самая плохая смерть. Я думал, он мне хуже придумает. Того и боялся.

“Будешь ли ты мне сниться?” –