— Что было дальше?

— А дальше… Дальше мой отец выходил господина Дзинко. Он вылечил его и даже пристроил работать в собственной лавке. Господин Дзинко был хорошим работником. Он честно исполнял свои обязанности. Всегда был приветлив и вежлив с клиентами. Он почти стал членом нашей семьи, говорил, что мечтает перевезти в Токио свою семью. Жену и дочку. Отец не мог нарадоваться на такого работника.

Киоси снова замолчал. Его большие пальцы рук вращались друг против друга.

— Может, принести воды? Если очень тяжело, то можем взять паузу и… и пошуровать в холодильнике сэнсэя. А что? Сегодня мы отличились, поэтому заслужили небольшую награду. Правда, он угрожал, что будет посыпать некоторые продукты волшебным порошком, от которого вырастет нос, но я думаю, что сэнсэй так просто шутил. Хочешь яблоко?

— Не надо, я справлюсь, — помотал головой Киоси.

— Да ладно, спиздану один, сэнсэй и не заметит, — подмигнул я мальчишке.

— В общем, господин Дзинко спросил у отца в долг большую сумму денег. Он сказал тогда, что это на операцию для его жены. Рвал волосы на голове, ревел в три ручья, но сумма, которую он спросил, была для отца очень большой. У нас просто не было таких денег. Тогда господи Дзинко спросил у отца разрешения воспользоваться его именем, когда спросит денег у банка под мизерный процент. Отец долго думал, советовался с мамой, но у мамы тоже было доброе сердце. Они дали разрешение на то, чтобы господин Дзинко взял у банка кредит под небольшой процент. Отец тогда рассудил так — господин Дзинко стал нам как родной, поэтому мы должны поддерживать родных. К тому же, у господина Дзинко был небольшой секрет, который выделял его из толпы людей, делая ближе к тануки.

— И что же было дальше? — спросил я, когда Киоси снова замолчал.

— Господин Дзинко взял денег… Но взял их у якудзы. У клана Хаганеноцуме-кай. После этого господин Дзинко пропал… Он просто исчез, а клан Хаганеноцуме пришел за деньгами через месяц. Они потребовали деньги, которые брались под имя Аяда. Отцу с матерью неоткуда было взять денег, поэтому их объявили ворами. Поэтому забрали нашу лавку. Поэтому казнили моего папу и мою маму…

— Твою же дивизию! Так это было подстроено! — я даже вскочил на ноги. — Спецом заслали казачка, этого вашего Дзинко. А он втерся в доверие и потом подставил твою семью. Да таких пидарасов мочить надо, желательно в сортире. Так это был его запах? Ты его сегодня почувствовал? Он ещё жив?

— Да, сегодня я почувствовал его запах. А ещё раньше я чувствовал его на твоей одежде. Неуловимый, но он присутствовал легкой отдачей. И нет, он мертв. Я узнал, что господина Дзинко через пару лет после казни моих родителей убили. Его убил кто-то из якудзы. Не знаю, это Хаганеноцуме-кай или какая другая группировка, но его труп нашли в Токийском заливе. Говорят, что ему перерезали горло танто, а потом этот самый кинжал вогнали в черное сердце по рукоять.

Танто? Вроде бы этот кинжал я собирался использовать, чтобы внести переполох в ряды Тораноаши. Но с ними ходят Хино-хеби-кай… Или кто-то просто настиг ловкого мошенника и по-самурайски расправился с хитрюгой?

— А если он снова всех обманул и подставил вместо себя другого?

— Нет, я был возле его урны на кладбище. Это был он… Мой нос почуял его запах внутри урны. Господина Дзинко больше нет… Как и моих родителей…

Я заметил, как в уголке глаза Киоси блеснула небольшая слезинка. Вот только сырости мне тут не хватало. Я встал и отвернулся к окну. В отражении видел, как мальчишка украдкой смахнул влагу.

— Скажи, а какой секрет был у господина Дзинко, что твои родители так просто приняли его?

— Он тоже был не человеком. Нелюдям приходится порой держаться вместе в мире людей, чтобы выжить. Господин Дзинко был кицунэ…

Старый якудза сэнсэй Норобу приполз настолько «невменько», что полчаса признавался в любви чучелу мартышки, принимая его за гейшу. Я собрался было снять на камеру это признание, но потом подумал, что запись обязательно попадет в широкий доступ, поэтому зашвырнул телефон подальше. Вместо этого взял сок и спокойно наблюдал за представлением.

— Лотос незабвенный, твои губы полны персикового сока, а в карих глазах отражается вся красота… ик… вечерней Фудзиямы.

При этом Норобу не смотрел в глаза мартышке, так как такой взгляд считается грубостью, а напротив — взирал флиртующим взглядом. Флиртующий взгляд выглядит так — нужно смотреть вниз и в сторону, как будто ищешь потерянную иену. Расфокусированный взгляд Норобу прекрасно справлялся с этой ролью.

Чучело мартышки благоразумно молчало. Я давил смех. Конечно, стыдно подглядывать, но черт побери — как же весело!

— Молчишь? Да ты смущаешься? Не надо, старый Но… ик… какой же я старый? Мужчина в самом расцвете лет вряд ли обидит такую красотку. Хочешь, я познакомлюсь с твоими родителями? Я могу, у меня и костюм есть…

Мартышка бы и рада была помотать башкой, но она у неё была крепко зафиксирована.

— Ты сомневаешься в моих… ик… в моих намерениях? Да как может красавица с такими ласковыми ручками сомневаться в чистоте помыслов такого дерзкого мужчины, как я? Да если ты хочешь знать, то я недавно победил десять раз на «Черном Кумитэ»! Да! Победил бы и больше, но меня с поклонами… ик… с поклонами просили уйти, потому что у них кончились участники. Вот! Я очень силен! Пощупай бицуху!

Сэнсэй согнул руку в локте и подсунул тощий бицепс под маленькую лапку мартышки.

— Ай! Да не жми ты так! Ну и ручка у тебя, красотка… Прямо можешь гвозди гнуть… Я бы хотел, чтобы такие ручки сделали мне массаж… Ты умеешь делать массаж? Опять молчишь? Стесняешься? Ну да ничего, я люблю молчаливых женщин, так они кажутся умнее…

Мартышка бы и рада была прокричать, но увы, вынуждена слушать признания старого весельчака.

— А мы чуточку с мужчинами поддали. Поддали из-за того, что гордимся нашими воспитанниками. Хакаси и Нагаи гордятся Масаши, а я горжусь своим учеником по имени Изаму. Только тссс, — Норобу прижал палец к пасти мартышки. — Только не говори Изаму, что я им горжусь. Пусть он и редкостный разъебай, но его успехи заслуживают поощрения. Он… ик… он справился сам с заклятым врагом. В одиночку, почти без помощи… ик… молодец какой. Но распиздяй, вообще меня в хуй не ставит…

Мне показалось или чучело в самом деле сдвинулось чуть ближе к двери? Возможно, какой-нибудь шаловливый сикигами решил позабавиться в этот миг над старым оммёдзи. Но нет, чучело осталось терпеливо ждать на месте.

— Лотос моей жизни, я не утомил тебя рассказом об ученике? Нет? Вот и хорошо. Люблю этого подлеца, вот люблю и всё тут. Но не так, как мужчина мужчину, не-е-е-ет… ик… не подумай, я только по женщинам. Я люблю его, как сына. Вот. Как сына, да… и пасть порву любому, кто посмеет его обидеть. Вот такой вот я ответственный… А хочешь, мы с тобой тоже ребеночка заведем? Назовем его тоже Изаму… А что? Я ещё ого-го какой. Или иго-го, хе-хе-хе…