– Очень давно! – воскликнула Мойра. – Здесь родилась я, мой отец и мой дед, надо посмотреть в семейном архиве дату, когда был заложен первый камень. Теперь у дома вполне викторианская архитектура, но на самом деле это была уже реконструкция, а построили его гораздо раньше. Но в любом случае по проекту Джиллеспи!

Было видно, что ей приятно сообщать такие подробности и что она очень гордится своим родом.

– Какое все это имеет значение в наше время? – презрительно заметил Джон. – Неужели надо жить в каком-то медвежьем углу ради того, чтобы кичиться грудой старых камней!

– Уверяю вас, о такой «груде» мечтает немало людей! – спокойно возразила Элизабет.

– Это те, кто ничего другого в жизни не видел. Вы живете в вашем замкнутом мире, в глухих деревнях… Вот съездили бы в Париж!..

– Вы там живете?

– Да, и родился тоже там. Как и моя мать, сестра и братья. Кейт изображает коренную шотландку, но она новоиспеченная Джиллеспи!

Повернувшись к Кейт, Крейг выпалил:

– У тебя иногда проскальзывает восхитительный французский акцент, который всем очень нравится.

Похоже, он был ошеломлен словами Джона и явно не знал семейных подробностей. Скотт с облегчением подумал, что Кейт хотя бы не посвящала его во все, иначе это указывало бы на душевную, почти интимную близость.

– Прошу в столовую! – объявила Мойра.

Согласно английскому обычаю Амели села во главе стола между Крейгом с правой стороны и Грэмом – с левой, а другой конец стола возглавил Скотт, оказавшись между Элизабет и Пат. Место Амели осталось прежним, а Скотт занял место Ангуса. Кейт, сославшись на требования этикета, которые она обсудила с Мойрой, не разрешила лишать мать ее места, а сама теперь садилась на разные места, рядом с гостями. Конечно, в этот вечер она села на свободное место рядом с Крейгом и сразу же начала с ним болтать. Скотт, считая своим долгом проявлять любезность, завязал разговор с Элизабет. Тогда Пат повернулась к Джону и поинтересовалась, что он собирается делать в Шотландии.

– Ничего особенного, – ухмыльнулся тот. – Я остаюсь здесь только для того, чтобы поддержать маму, а вообще я не особо люблю здесь бывать.

Элизабет бросила взгляд на Кейт, которая смеялась вместе с Крейгом и ничего не слышала. Казалось бы, Скотт должен был радоваться, что его жена весела, но он выглядел раздраженным.

– Наши близнецы зовут в гости ваших, – шутливо сказала ему Пат. – Проведя неделю вместе, они теперь скучают друг без друга. Особенно Том, который был заводилой!

Скотт не ответил, и Пат порывисто взяла его за руку:

– Что с тобой, Скотт?

– Прости. Да, Ханна и Люк тоже без конца говорят об этом. Так что приезжайте все к нам на уик-энд, будет весело.

Кейт встала, чтобы вместе с Мойрой пойти на кухню за очередными блюдами, и впервые за вечер Скотт и Крейг обменялись взглядами.

– Осторожней, у тебя очень неприветливый вид, – шепнула Пат.

Скотт с трудом отвел глаза и виновато пожал плечами.

– Ничего не могу поделать, – сказал он тихо, – он мне неприятен.

– Возьми себя в руки, это нехорошо по отношению к Кейт.

– О да! – подтвердила Элизабет, которая услышала обрывок последней фразы. – Кейт такая хорошая! Ученики ее обожают, более того – она пользуется у них большим авторитетом. Жалко, что вы, Скотт, не можете тихонько, как мышка, пробраться в класс: вы бы увидели, какова она в роли учителя.

– Я бы с удовольствием побыл мышкой в вашей школе, – ответил Скотт.

Кейт вернулась и села, и Мойра начала разливать крабовый суп. Грэм завел с Крейгом разговор о недвижимости в Глазго, которая дорожала день ото дня, и это вернуло Скотта к мысли о том, чтобы продать свою квартиру. Грэм убедил друга купить ее задолго до его женитьбы, и теперь арендатор платил сумму, сопоставимую с взносом по кредиту. Но Скотту нужны были деньги, потому что, несмотря на все предыдущие операции по передаче имущества при жизни отца, он должен был заплатить налог на наследство. Как бы то ни было, теперь он жил в Джиллеспи и больше не собирался отсюда уезжать. Скотт снова посмотрел на Кейт и подумал, что его жена невероятно красива. Сегодня она собрала волосы в высокий хвост, перехватив его небесно-голубой лентой в цвет своего платья. Легкий макияж подчеркивал ее белоснежную кожу и глаза с золотыми искорками. Она была такой свежей, такой радостной, что Скотт не мог оторвать от нее глаз. Ей скоро исполнится двадцать пять, но она по-прежнему выглядела юной девушкой. По сравнению с ней очаровательная Элизабет казалась бесцветной, как почти все женщины, которых Скотту случалось видеть. Может, он больше никогда и не посмотрит в сторону других женщин?

– Вот сейчас ты просто идеальный муж! – расхохоталась Пат.

– А ты не следи за мной! – запротестовал он с улыбкой. – И скажи мужу, что я хочу с ним увидеться на этой неделе, чтобы поговорить о делах.

– Кстати, как движется оформление наследства? Грэм говорит, что с этим возникла проблема.

– Амели наняла адвоката. Разумеется, это идея Джона. В среду мы все идем к нотариусу, но думаю, что до тех пор лучше избегать этой темы.

Мойра поставила перед Скоттом блюдо с бараньим окороком и протянула ему длинный нож.

– Разрежь его, пока я буду раскладывать овощи, – попросила она.

От дымящегося мяса исходил восхитительный аромат чеснока и розмарина. Джон наклонился, взглянул на баранину и объявил, что его мутит. Не извинившись, он вышел из-за стола под встревоженным взглядом матери. Бетти сидела, понурившись и глядя в пустую тарелку. Уход Джона сопровождался молчанием, а потом Грэм возобновил разговор, обращаясь к Дэвиду.

– В этом сезоне тебе еще попадались грибы?

– В последнее время очень мало, слишком холодно. Зато осенью я собрал полно подберезовиков, а Мойра их засушила и засолила. Вы как раз вечером их попробуете.

– Я пообещал себе, что схожу как-нибудь на денек в лес с тобой, и ты меня научишь разбираться в грибах.

– «На денек» – недостаточно. Поверь мне, в грибах лучше не ошибаться! И если не считать сморчков, есть много грибов, которые легко спутать друг с другом!

Кейт пошла на кухню за соусом, но, вернувшись, споткнулась о ножку своего стула и, пытаясь удержать равновесие, взмахнула рукой. Крейг, увидев, что она сейчас уронит соусник, хотел ей помочь, но их руки столкнулись в воздухе, и соус выплеснулся на скатерть и на Крейга, который тут же отскочил в сторону. Кейт вскрикнула и в отчаянии схватила салфетку. Затем, поняв, что она не может промокнуть брюки Крейга ниже пояса, так и застыла с салфеткой в поднятой руке, красная от стыда.

– Какая же ты неловкая! – воскликнула Амели.

Смерив презрительным взглядом дочь, которая невнятно лепетала