рассказывал, он был жуткий ретроград и очень дорожил своими владениями, предками и званием землевладельца.

– Чтобы получить такое звание, достаточно купить участок земли!

– Здесь речь идет о родовой собственности. Когда земельные владения переходят от отца к сыну. Вот как сейчас Джиллеспи.

Джордж собрал остатки яйца с тарелки последним кусочком тоста.

– Адвокат будет затягивать дело. Он говорит, что готов бороться за каждую чайную ложку. Мойра в ярости.

– Надеюсь, она не устроит забастовку на кухне!

Сьюзен засмеялась, как всегда, радостно.

– Мне нравится твоя семья, – добавила она.

Это означало, что она готова стать ее частью.

– Мне пора на работу, – объявил Джордж, взглянув на стенные часы.

Скоро должны были прийти работницы, а ему нравилось наблюдать за началом производственного процесса. Он смотрел, как включаются ткацкие станки, как движется ленточный конвейер к трепальной машине, как мотки с ровницей вращаются на своих цилиндрах, как нить вытягивается из них, наматываясь на бобину. За несколько минут корпуса оживали и начинали гудеть, словно ульи, и только тогда он поднимался к себе в кабинет. Дональд появлялся на фабрике всего раз или два в неделю, поскольку Джордж больше не нуждался в его советах. Теперь он чувствовал, что у него достаточно опыта, чтобы самому принять решение о будущей коллекции, которая увеличит их оборот. Скоро он представит Скотту свой проект с цветными эскизами и сметой. Тартаны для пошива килтов и шарфов, свитера пастельных тонов, клетчатые пледы – он целыми днями анализировал возможный ассортимент. Осталось восстановить прежние каналы сбыта и найти новые.

– Хорошего дня, господин управляющий! – пошутила Сьюзен.

– Смеешься?

– Вообще-то, ты мне нравишься в костюме и с галстуком, у тебя такой импозантный вид!

И она снова рассмеялась. На ней самой был свитер, а поверх него рабочий комбинезон. Нельзя сказать, что его раздражала эта униформа, в которой Сьюзен выглядела каким-то сорванцом, но все-таки ему очень хотелось видеть ее в платье или в юбке.

Они по очереди спустились по внешней лестнице, и Джордж проводил ее до машины, а потом пошел открывать ворота. На востоке занималась заря, чистое небо обещало морозную, ясную погоду. Как только Сьюзен отъехала, впереди на дороге показалась машина с включенными фарами. Начиналось рабочее утро, и Джордж был к нему готов.

* * *

– Скотт, милый, уже поздно, – прошептала Кейт.

Выйдя из душа, он, вместо того чтобы выбрать рубашку и галстук, растянулся рядом с ней в постели и закрыл глаза.

– Ты устал?

– Да, – вздохнул он.

– Ты слишком много работаешь.

– Ты очень красивая утром, и мне хочется остаться с тобой. Провести бы весь день под одеялом – вот было бы блаженство!

Но он все-таки встал и начал одеваться. Кейт могла не торопиться – сегодня у нее не было занятий. Она собиралась накормить близнецов завтраком, а потом принять ванну с пеной – удовольствие, которое она редко себе позволяла.

– Поешь что-нибудь перед отъездом, – посоветовала она.

– Мойра об этом позаботится!

Скотт послал ей воздушный поцелуй, надел куртку и вышел. Сбегая по лестнице, он вспоминал, какие дела запланировал на сегодня, и оказалось, что их очень много. Однако профессиональные обязанности не тяготили его в отличие от семейных проблем.

– Похоже, ты сегодня в свое удовольствие повалялся в постели! – пошутил Дэвид, когда Скотт вошел в кухню.

– Сейчас только восемь часов! – возразила Мойра.

– Поздновато для меня, – признал Скотт.

Он махом проглотил тост, даже не успев намазать его маслом, и стоя выпил кофе.

– Судебный оценщик начинает инвентаризацию в десять утра, – напомнила Мойра притворно-небрежным тоном.

– Пусть делает свою работу.

– Конечно…

– Я не могу отменить утренние встречи – у меня важный клиент в Инверкипе. Вы справитесь сами?

– Не волнуйся.

Однако Мойра помрачнела, явно оскорбленная тем, что ей придется открывать постороннему все шкафы в доме. Пока Скотт в холле надевал пальто, его окликнула Бетти, которая в это время бегом спускалась с лестницы.

– Скотт, у вас есть минутка? Мне надо с вами срочно поговорить.

Запыхавшись, она облокотилась о стойку перил, которую украшал большой резной шар из хрусталя.

– Я вынуждена говорить с вами, потому что просто не знаю, к кому обратиться. Когда я спрашиваю Джона о его намерениях, он мне не отвечает, но мы должны срочно принять решение. Мой шеф во Франции отказался предоставить мне отпуск за свой счет и потребовал, чтобы я вернулась на работу. Мне придется уволиться – другого выхода нет. И выехать из арендованной квартиры, пока не вмешался судебный пристав, потому что нам нечем платить за аренду. Как вы думаете, смогу я найти здесь работу, хотя бы временную? Мне надо что-то делать, бездействие сводит меня с ума. И потом, нам будут нужны деньги, потому что Джон должен продолжать лечение. К сожалению, у нас нет медицинской страховки в Шотландии, для меня все это слишком сложно…

Ее подбородок задрожал – было видно, что ее нервы на пределе. Очевидно, она одна боролась с трудностями, а Джон показал свою полною неспособность помочь ей. Он, как всегда, рассчитывал на то, что его мать или жена со всем справятся сами.

– Я наводила справки повсюду, – продолжала она, борясь с волнением, – и выяснила, что нам придется ехать в Эдинбург. Там есть специализированная больница. Не знаю, какие действия надо предпринять, чтобы Джона туда приняли, но я добьюсь этого. Его лечение нельзя прерывать ни при каких обстоятельствах!

– У него по-прежнему двойное гражданство – французское и шотландское, так что все должно получиться. Запишите его на прием к врачу, Бетти, и пойдите вместе с ним. Если вам понадобятся деньги, мы вам поможем, пусть вас это не беспокоит. Что касается работы, сейчас мне нечего вам предложить, но я поговорю со знакомыми.

На лице Бетти выразилось такое облегчение, что Скотт был искренне тронут.

– Спасибо вам от всего сердца, Скотт. Я знаю, что Джон ведет себя с вами отвратительно, и опасалась вашей реакции. Вы могли бы послать меня к черту, я бы это поняла.

– Нет, только не вас, Бетти.

Этими словами он дал ей понять, что она его друг, в отличие от Джона. Помогать ему – больному или здоровому – у него не было ни малейшего желания. Джон оскорблял Скотта по любому поводу, и его возвращение во Францию восстановило бы в семье мир. Приехав сюда ради своих личных интересов, он неустанно сеял раздор между родственниками. Его влияние на мать ничуть не ослабело, и он пользовался им без зазрения совести. Поэтому, хоть он и был братом Кейт, Скотт не питал к нему никакого уважения. Джордж и Филип за несколько лет изменились