— Как?! — едва слышно пискнул её голос.

— Да так, с америкашкой. Думаешь, я не вижу? Я, старуха, всё вижу, мои глаза — прожекторы. Ты ведь слюни распустила. Согласись, если бы не Аркашка, ты к нему не думая скаканула бы в постель. Разве нет? Это Аркашка — слепой. Погоди, родишь, обомнёшься в городе и, как пить дать, не упустишь своего денежного рыцаря. Америкашки, они прижимистые, а этот вроде выродок из нации, так что есть чем поживиться. Что молчишь, красавица? Разве я не прав? Я, Юлёк, гляжу в корень. Я, Юлёк, наблюдатель пока. Моё время действовать пока не пришло. — Он усмехнулся. — Время, Юлёк, на меня работает. В общем, подведём итоги нашей содержательной беседы. Первое: мой аппарат работает не хуже Аркашкиного и может доставить тебе удовольствие. Тем более, тебя зову — «замуж», а не поиграть! Деньги имеются — для развлекательной жизни и для ублажения тебя. Всё, что захочешь, — твоё! Только пикни. Второе: спор вступает в силу с этой минуты. Прямо сейчас, не отходя от кассы, звоню Ирке и начинаю атаку. Третье: америкашка — залётная птица, и, если по-прежнему будешь распускать слюни, он, по твоей милости, полетит отсюда раньше назначенного срока. Ты меня слышала, я кончил. — И он отключился.

— Где будем развешивать? — Ася вошла в комнату с тазом белья. — Что случилось? — Она взяла из Юлиных рук гремящую гудками трубку, положила на рычаг. Достала из шкафа мохеровую кофту, накинула на Юлю, стала растирать сильными ладошками спину, а потом — руки. — На вас лица нет. Чего вы так испугались? Или кто-то сильно обидел вас? Когда имею дело с нехорошим человеком, представляю себе: сверху на темечко льётся жидкое стекло, обтекает всю, принимает форму тела и застывает. Никто не достанет. Отскакивать будут и злоба, и оскорбления. — Асины руки и голос оказывают своё действие — Юля начинает понимать слова.

— Повторите, пожалуйста. Вы о чём?

— О защите. — Ася терпеливо повторяет.

— Нет, я не об этом, это я поняла. А что это за наука? Почему вы знаете это?

— Можно сказать, йога. Можно сказать — попытка увидеть невидимые явления, которые в большой степени определяют жизнь. Слава богу, порозовели. Откиньте все страхи и обиды. Попробуйте справиться с собой.

— Ваши руки… спасибо… вы словно отвели от меня… Вы очень неожиданный человек, Ася. Может быть, ещё чем-нибудь занимаетесь?

— Карябаю всякую ерунду…

— Что значит «карябаю», что значит — «ерунду»?

Ася сняла руки с Юлиной спины, поудобнее пристроила кофту.

— Пишу стихи.

— Так, вы к тому же ещё и поэт?

— Ну, зачем так торжественно? Поэт не поэт, но кое-что…

— Вы издаёте свои стихи?..

— Раньше нет, а когда «потеплело», кое-что сумела издать…

— И есть ваши книжки?

Ася кивнула.

— Сколько?

— Семь. — Ася пожала плечами. — Кое-что, — повторила она.

— Так, почему же вы…

— Стала прислугой? Да жить не на что. Пойду, я ещё не доделала.

— Какая вы прислуга, Ася?!

Снег приказал: остановитесь, люди, задумайтесь — что не так.

Они с Аркадием участвуют в том, что «не так»…

Звонит телефон.

— Юля, это Игорь. Здравствуй. Ты не можешь пригласить к телефону Аркадия?

— Он ушёл…

Лишь только в эту минуту Юля осознаёт — Аркадий так и не позвонил ей.

Он и не мог позвонить. Телефон долго был занят Митяем.

— Куда он ушёл?

— К соседу.

— Попроси срочно позвонить мне.

— Что-нибудь случилось?

— Пока не знаю. А ты что, взволнована чем-то? Что случилось?

— Ничего, — ответила Юля и осторожно спросила: — А ты давно знаешь Митяя?

Игорь помолчал. Заговорил, как всегда, медленно, словно каждое слово взвешивая:

— Ясно, Юля. Пристаёт? Говорит пошлости? Не слушай. Не реагируй.

— Не то. Не совсем то. Я боюсь его, — вдруг выскакивают слова. Юля прикусывает язык. Зачем она откровенна с Игорем? Она не знает его совсем.

— Сказала и испугалась? Это хорошо, что ты мне доверилась. Не бойся, я никому не скажу, ты меня знаешь.

Да, лишнего слова у Игоря не выпросишь.

— Не подпускай близко.

— Игорь, снег идёт, расскажи о себе. Кто ты?

— Хочешь сказать, есть время поговорить. Думал быть дипломатом, учил языки.

— Сколько их ты знаешь?

— Четыре.

— Это кроме русского?

— Кроме.

— Ты учился в Международном.

— Два года.

— Почему ушёл?

— Я не ушёл.

— Ты закончил Международный?

— Закончил.

— За два года?

— За два года.

— А почему не стал дипломатом?

— Параллельно изучил компьютер.

— И предпочёл пойти в фирму?

— Как видишь…

— Почему?

— Встретился с Аркадием.

— Где?

— Юля, спроси его. Он тебе с удовольствием всё расскажет.

— Как говорил мой учитель литературы, детективная история. Почему ты не можешь сказать мне?

— Мне нужно идти.

— Куда? На улицу?

— У меня важное дело, и на него мало времени.

— Ты когда-нибудь поговоришь со мной ещё?

— Когда-нибудь. Митяя не слушай и не откровенничай с ним. Серьёзно не воспринимай — он хочет придать себе побольше веса.

— То есть ничего в нём опасного нет?

— Я не знаю, — сказал осторожно Игорь.

Лишь положила трубку на рычаг, раздался звонок.

— Юленька, никак не могу дозвониться.

— Тебе звонили Игорь и Митяй.

— Спасибо.

— Ты совсем мокрый?

— Отряхнулся.

— Значит, совсем. Положи одежду на батарею. Ты нашёл то, что искал?

— Нет.

— Идёшь домой?

— Пока нет.

— А когда?

— Не знаю.

— Может быть, пересидишь снег в конторе? В холодильнике много еды.

— Посмотрим. Не волнуйся ни о чём.

Юля пошла к маме. Мама стояла у открытого окна, на пол и подоконник сыпался снег.

— Простудишься. Тебе дышать трудно?

— Не знаю. Кажется, сейчас возьмёт и кончится весь воздух. Может, это вовсе не снег, а какое-то химическое вещество?