Без пяти восемь я уже была в прихожей полностью одетая и нервно смотрелась в зеркало. Мама, конечно, вышла тоже, любуясь моим отражением, и спросила:

— Ты с ним пойдёшь? С этим твоим начальником?

— Да.

— Я думала, вы расстались… Его так долго не было.

— Личные проблемы.

— Но он же тебе и не звонил, Никуля…

— Мама! Он босс! У него много дел.

— Дела делами, — кротко вздохнула моя понимающая мама, — но, я считаю, он тебя динамит.

Я обернулась, с изумлением глядя на неё:

— Мамуль, что за слова?

— Нормальные слова.

— Динамит! Мы что, подростки?

— Вот именно, что не подростки, к тому же ты беременна!

— И он отец!

— Что?

— Вот то. Правда, он об этом ещё не знает.

Мама схватилась за сердце и присела на кресло. Её большие глаза смотрели на меня в упор, и в них было какое-то непонятное выражение. То ли страх, то ли удивление. Чего ты боишься, мамуля? Илья не страшный. По крайней мере, мне так кажется.

— А ты ему скажешь? — спросила мама настороженно. — Ребёнок — это траты, он мог бы помочь…

И тут в дверь позвонили. Я проглотила уже заготовленный ответ и шагнула к двери. Подождала, считая до десяти про себя, и открыла.

Илья улыбался, держа в одной руке длинную розу как раз под цвет моего костюма, а в другой — букет нежных лилий и маленьких розовых розочек.

— Ой, — сказала я, — привет.

— Здоровались с утра, — буркнул он, протянув мне розу. — Хм, угадал с цветом. Татьяна Ивановна, это вам.

Он подал маме букет и нагнулся поцеловать ручку. Боже, какой Версаль! Я вдохнула запах розы и пробормотала:

— Пойдём, я проголодалась.

Не лучшее, что могла бы сказать, но мне хотелось увести Илью из дома, чтобы бесхитростная мама не ляпнула случайно что-нибудь. Сейчас как скажет: а вы собираетесь жениться на моей дочке, потому что она от вас беременна?

Мой босс был джентльменом, поэтому подал мне локоть и кивнул маме:

— Я привезу вам её в целости и сохранности на этот раз.

Мама только подняла брови, но ничего не ответила, а я увлекла Илью на лестничную площадку.

Дождик моросил с прежней монотонностью, но за рулём джипа снова сидел Дима. Значит, Илья собирается выпить и не хочет снова попасть в аварию. Мы устроились на заднем сиденье, я с розой, Илья совсем близко ко мне, и отчего-то стало очень хорошо. Я даже не знала, от чего именно. Ведь в ушах всё ещё слышался язвительный голос Шагалиной: «Ты просто очередное увлечение». Я не ощущала себя увлечением. Мне казалось, что Илья испытывает ко мне самые настоящие глубокие чувства. И в то же время сомневалась. Сомневалась, что он честен. Ма-аленький червячок глодал меня изнутри. И очень хотелось спросить прямо сейчас, вот так, в машине — любит ли меня Илья или это просто так…

Ну да, отличная мысль…

Делать я этого, конечно же, не стала, а просто прислонилась к плечу босса, ловя его тепло и нежась под рукой, которая скользнула за мою спину. Он обнимал меня вроде бы и ненавязчиво, но вполне ощутимо. Так, что сердце застучало быстрее.

В ресторане было много народу. Я даже испугалась, что для нас не найдётся столика, но думать так — значит, не знать Илью. Сам хозяин вышел навстречу, с улыбкой припал к моей ручке и доверительно сказал:

— Ваш столик ждёт вас. На этот раз не на террасе, чтобы без случайностей!

Я покраснела, смутившись, но Илья усмехнулся в ответ:

— Случайности наше всё! Ты не можешь предусмотреть каждую.

— Мы попробуем.

— Ты будешь петь сегодня? — спросил Илья. — А то я Нике обещал и никак!

— Специально для прекрасной Ники, — Живан склонил голову в мою сторону, — я спою свои лучшие песни.

— Ой, не надо специально… — смутилась я, но певец-ресторатор манул рукой в сторону кухни:

— Сегодня Таня готовит сатараш, она тоже любит, когда я пою.

— Раз Таня готовит, мы будем есть сатараш, — тут же откликнулся Илья.

— Что такое сатараш? — спросила я.

Нас устроили за столиком в глубине зала, и мой спутник задвинул за мной стул, а потом сел напротив и сказал:

— Сатараш это такое сербское блюдо. Тебе понравится. Ничего экзотического.

— Меню? — спросил официант.

— Не стоит, — откликнулся Илья. — Свежий малиновый сок для девушки, виски для меня, Живко в курсе какой. А потом чевапчичи и сатараш на двоих.

— Боже, ты меня пугаешь, — рассмеялась я. — То пита, то чевап…чичи какие-то!

— Это очень вкусно, — доверительно ответил Илья.

Звучала негромкая музыка, приглушённый свет разливался по залу, свежий сок из малины был обалденно вкусным… Я чувствовала себя почти предательницей, когда сказала Илье:

— Нам нужно поговорить.

Тёмные глаза — звёздное небо — глянули на меня с улыбкой, и он спросил:

— О чём именно?

Я вздохнула. Как начать-то? Издалека, наверное, лучше.

— Помнишь первый день нашего знакомства? Оно прошло не лучшим образом…

— Ты пролила на меня кофе! — притворно возмутился Илья. — На рубашку за сто пятьдесят долларов!

Я чуть было не ляпнула снова «извини», но сдержалась. Сказала другое:

— Это была случайность, и я не об этом. Потом, на корпоративе…

И замолчала, не зная, как охарактеризовать наше слияние тел на диване в пошивочной. Но Илья всё понял:

— Так это была всё-таки ты? Я не был уверен.

Улыбка стала шире и теплее, а я смутилась. Значит ли это, что ему понравилось? На всякий случай добавила:

— Я извиняюсь за то, что испортила тебе вечер, потому что ты должен был провести его с… другой девушкой.

— Испортила? Наоборот, я провёл отличный вечер, как оказалось с тобой, — рассмеялся Илья.

Ну сопоставь! хотелось закричать. Сопоставь же и пойми, что у меня от тебя ребёнок! Однако он молчал и ждал, что я скажу дальше. Что ж…

— Но теперь я понимаю, что это была ошибка с моей стороны. Потому что у тебя есть Юлия, у вас с ней ребёнок…

— Не понимаю, какое отношение…

— Самое прямое. Не знаю, быть может, у тебя действительно профессиональный интерес ко мне, в таком случае я извиняюсь, но не хочу быть причиной распада семьи…

Сказала и замолчала, боясь реакции. И боясь, что он открыто обзовёт меня дурой и маньячкой. Даже сердце замедлилось, билось через раз. Илья наморщил лоб и удивился: