— О том, что центр Питера покроет, как бык овцу. Но беспокоит иное. Войдя в атмосферу, эта мразь наверняка будет видеть и другие города… Не наведёт ли его что-то на подозрения?

— Сомневаюсь.

— Обоснуй?

Кощей усмехнулся, и мне эта его усмешка совершенно не понравилась.

— Знаешь, как он говорит о людях?

— Нет. Просвети.

— Говорит, что все люди — тупые и самоуверенные. В то, что они проиграли, он поверит. В то, что люди заманивают его в ловушку — никогда.

Впервые в жизни мне так сильно хотелось кого-то убить. Но ничего. Скоро у меня будет возможность, и уж я её не упущу.

Глава 16

— Это безумие, — сказал Разумовский.

Мы стояли в том самом помещении, куда меня приводили всегда, чтобы поговорить с государыней. Сама она тоже находилась тут. Молчала, глядя в окно, повернувшись к нам спиной.

— Ты слышишь? Это сумасшествие, Владимир! — повторил Разумовский.

— У тебя есть идеи получше? — пожал я плечами. — Внимательно слушаю.

— Да, есть. Не совершать самоубийства.

— Я так понимаю, ты предлагаешь просто жить, как раньше?

— Да! У нас и так хватает забот, с которыми справиться бы…

— Они никогда не закончатся. Заботы. И справляться с ними мы будем вечно.

— Это лучше, чем-то, что предлагаешь ты!

— Для кого лучше? Или, вернее, для чего? Ты таким видишь будущее нашего мира? Хочешь, чтобы в таком мире жили твои дети?

Разумовский в ответ только скрипнул зубами и отвернулся. И тогда заговорила императрица, не повернувшись.

— Владимир прав.

— Ваше величество… — простонал Разумовский.

— И ты понимаешь, что он прав.

— Но у нас недостаточно ресурсов!

— Сейчас у нас есть ресурсы. А кто может сказать, будут ли они завтра? — Государыня повернулась и сверкнула глазами на Разумовского. — Я изучила доклад о случившемся в Полоцке. Пекло всего один раз показало зубы — и мы понесли потери, едва не лишились города. А если такие атаки будут продолжаться?

— Будут, — кивнул я. — И это сейчас ещё зима. Время, когда твари, как считалось, спят. Так было веками. Представьте, что начнётся летом…

Разумовский перекрестился.

— Если бы я не располагал теми сведениями, которые вам передал, я бы сейчас предлагал двигаться в Пекло, — продолжил я. — Не самовольными порывами, как до сих пор, а централизованно и организованно. Разведка, выбор местности, закрепление, создание штаба, укрепление, налаживание связи. Потом — следующий пункт и так далее, и так далее. Постепенно возвращая себе захваченные города. Отвоёвывая у тварей пядь за пядью. Задача не на одну жизнь, но мы были бы вправе надеяться, что наши дети подхватят знамя. И будут сражаться до тех пор, пока твари не перестанут чувствовать себя в Европе как дома, пока слово «Пекло» не забудется вовсе.

— Именно этим нам бы и следовало заняться, — сказал Разумовский, но без прежней убеждённости.

— Следовало бы, — поправил я. — Не знай я всего, что знаю. А я, как уже говорил, знаю, что в любую секунду твари, летающей над нами, может прийти в голову спуститься и своими глазами оценить ситуацию. Именно тогда, когда мы не будем к этому готовы. А может быть, этой твари просто всё надоест, и она взорвёт солнце. Не предупредив, даже не намекнув.

Я усмехнулся и с горечью добавил:

— Хотя, даже если предупредит. Что нам это даст? Будем прыгать и швыряться в небо палками?

Разумовский уронил голову на грудь. Сдался.

— Ещё раз: что именно ты предлагаешь?

— Я предлагаю показать нашему дорогому инопланетному гостю Санкт-Петербург в руинах, — твёрдо сказал я.

Государыня закрыла глаза. Молитвенно сложила перед собой руки.

— Без этого не обойтись?

— Не знаю. Но я бы не стал ставить на эту возможность будущее мира.

— Ну что ж… Никита Григорьевич, тебе придётся заняться переселением людей и подготовкой стенобитных орудий…

— Не надо, — покачал я головой.

— Что это значит? — посмотрели на меня и Разумовский, и государыня.

— Неужели вы в самом деле подумали, что ради эфемерной победы я потребую разрушать столицу? Это слишком гениальный план, я ещё не до такой степени просветлён. Есть способ попроще.

По крайней мере, я очень надеялся, что такой способ есть. И кое-кто эту мою надежду разделял. Судя по испытаниям, которые мы провели с Кощеем, всё должно получиться.

— Собери охотников, Никита, — сказал я Разумовскому. На этот раз речь не о тысяче. Потребуется больше. Чем больше — тем лучше.

— Позову московских, — кивнул Никита. — И в других городах якоря тоже есть.

— Хорошо. Полоцк используем следующим образом…

— Я бы их вообще не трогал, Владимир.

— Ну а я бы потрогал. Потому что на кону нечто большее, чем один город. Значит, так. Полоцким нужно будет явиться сюда, здесь они войдут в мою тысячу, а потом — велкам бэк, в родной Полоцк, защищать его от тварей. При этом оставаясь частью тысячи. И с другими городами поступим подобным образом. Самых сильных охотников соберём в Санкт-Петербурге, слабых — оставим на защите, но подключим к тысячам, сотням, десяткам — не суть. Главное, чтобы все охотники, до кого сумеем дотянуться, либо находились в столице, либо из дома помогали своей энергией.

— Устрою, — кивнул Разумовский. — Учитывая то, как мало времени осталось…

— Приступай немедля, Никита Григорьевич, — велела императрица, и Разумовский исчез.

Я встретился взглядом с государыней.

— Как вы оцениваете наши шансы, Владимир Всеволодович?

— Как дырку от бублика, — улыбнулся я. — То есть, очень высоко. Ведь бывают такие бублики, где ещё и дырку самостоятельно проделывать приходится.

* * *

Шутку про бублик я вспомнил пророчески. Когда вернулся домой, обнаружил в столовой чаёвничающую Карелию Георгиевну. Сидела она в валенках, разуваться не пожелала. Наверное, не хотела пугать народ костяной ногой. Впрочем, я не сомневался, что будь у неё настроение, могла бы и на ногу морок навести, и вообще в образе Селин Дион явиться. Или Вина Дизеля.

— Чем обязан? — спросил я, усевшись за тот же стол.

Никого, кроме Яги, в столовой не наблюдалось. Не вертелся под ногами любопытный Неофит, не шмыгала туда-сюда с кушаньями тётка Наталья, не вздыхал неприкаянный Кощей. Хотя время было пока не позднее. Карелия Георгиевна умела обеспечивать беседе конфиденциальность.

— Ох и затеял же ты дело, Владимир, — вздохнула она.

— Отговаривать будете?

— Ха! Отговаривать? Да я ж тебя, касатика, сколько лет ждала! «Отговаривать». Помощь предложить пришла, вот. И не я одна.

— Кто ещё?

— Лесовичка за тебя встанет. И твой старый друг.

— Это ка…

— Мяу!

Я повернул голову и увидел, что на дальнем конце стола, как ни в чём не бывало, сидит кот. Под моим