Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот мы и позабавимся! — нараспев произнес он, а я почувствовала сильное головокружение, и желудок сковало острой болью предчувствия чего-то ужасного.
— Убивайте уже, — взмолилась я. — Задания надо выполнять. Быстро и качественно.
— Не-ет, — протянули мучители. — Мы слишком долго ждали этого момента. Наша доля из-за твоих поползновений намного уменьшилась. Это тебе месть, детка!
— Надолго вас не хватит, — сказала я, скорее, чтобы утешить саму себя.
— Куколка, меня хватит на пару дней точно, — хохотнул Пес, а вслед за ним и Клещ. — А ты уж постарайся не откинуть копыта от боли раньше времени. Не испорть нам удовольствие!
От слов быстро перешли к действию. В свете тусклой лампочки угрожающе блеснула сталь ножа, и через мгновение мою правую руку пронзила невыносимая боль. Она шла от предплечья вниз, все не желая останавливаться. Закрыв глаза, я вопила. Мужики, кажется, наслаждались моим криком, потому что рот мне никто больше не заклеивал.
«Что делать?!» — билась призывно-молящая одинокая мысль в моем сознании, пытаясь достучаться до остальных клеток мозга, которые, очевидно, ввиду нестандартности ситуации ушли в спячку.
А что я могу делать? Кричать? Но никто ведь не услышит. Территория заброшена, трасса далеко, жилые дома — еще дальше. Попытаться освободиться? Я пошевелила руками (правая отозвалась на это действие еще пущей болью). Нет. Вырваться самостоятельно нереально.
— Смотри-ка, пытается освободиться, — отозвался на мои поползновения Клещ, и оба захихикали.
«Снотворное!!!» — проснулся-таки мозг. Спасибо тебе, родненький. Да, вчера я покупала таблетки. И была я в той же куртке, что и сегодня (она валялась рядом со стулом, на мне оставили майку и вязаную безрукавку). Но перенеслась ли упаковка вместе со мной в параллельную жизнь?
— Воды, — прошептала я. — Дайте воды.
— Что? А по харе тебе не надо? — разозлились похитители.
— Ну куда я денусь? Вам еще измываться надо мной два дня. Дайте попить, не то умру раньше срока.
— А вдруг и впрямь загнется? — почесывая затылок, предположил Пес.
— Да ну, на фиг, — покачал Клещ головой, однако, после того как его подельник полоснул меня еще раз ножом, а я зашлась в сухом кашле (очень сильно старалась), молча пошел к лестнице.
— Ты куда?
— За водой для этой сучки. Пусть поживет подольше.
— А я хочу водки, — признался Пес и пошагал за ним. Видимо, на первом этаже стройки у них расположена кладовая с припасами.
Неожиданная для этой жизни удача посыпалась мне на голову: Пес случайно порезал, помимо моей руки, путы, что меня связывали, и этого не заметил. Напрягая все оставшиеся силы, я отчаянно вертелась на стуле и шевелила рукой в том месте, где веревка утончилась, хоть это и отзывалось дикой болью в раненых местах. Однако вскоре я уже смогла высвободить порезанную руку, протянуть ее за курткой и на весу влезть в карман. Да! Там находилась упаковка снотворного.
— Скорее… Скорее… — подгоняла я себя, слыша шаги за дверью: они возвращались.
Взяв белую коробочку и помогая себе связанной рукой, я достала сразу горсть таблеток и сунула себе в рот. Так как дверь уже скрипнула, я сунула себе под одежду упаковку, а вторую руку приладила так, чтобы не было видно, что веревка порвана.
Клещ с видимым удовольствием сперва полил мне из ковшика на голову, и только потом дал напиться. Пила я медленно, чтобы потянуть время.
— Тебе тоже нравится растягивать удовольствие, да? — хохотнул он.
— Да. Давайте вот как его растянем. Я начну задавать вопросы, а вы — отвечать. Первый: почему вы такие свихнутые придурки оба?
Он дал мне пощечину, а зря: я нисколечко не ерничала, а выражала здоровое любопытство. Откуда такие люди берутся? Вот никогда не пойму. Режут и смеются. С психикой нелады? Или с головой? Может, их тоже когда-то сильно по ней били?
— Не строй из себя… героиню, — придумал он слово. — Лучше ори погромче, а то мы заскучали.
…Пару раз меня клонило в сон, но новые вспышки лютой боли возвращали сознание. Наконец Клещ решил, что пора уже оставить меня хотя бы без одного пальца и взял для этого плоскогубцы (а я пожалела, что не заснула раньше, потому что теперь мне это точно не светит), но, примерившись (не буду передавать, что я при этом испытывала), посчитал их недостаточно большими. Они вместе отправились за другими, но отсутствовали почему-то долго, или мне просто так показалось, короче говоря, когда спасительная дрема начала обволакивать рассудок, я не стала ей противиться.
Воскресенье, 30 сентября, жизнь № 1
Я проснулась на какой-то заброшенной стройке. Скорее всего, не в черте города, потому что, поднявшись по лестнице из подвала и выглянув из окна, не сумела найти глазами ни дорог, ни людей, ни домов вокруг. Только рытвины да канавы, полные глины и грязи. Память возвращалась постепенно… Заахав и заохав, я схватилась за голову из-за резкого приступа мигрени.
— Боже мой… Боже мой… — бормотала я, ходя взад-вперед по недостроенному помещению.
Меня же убивают! Меня прямо сейчас убивают!
А что будет, когда я завтра проснусь?!
Рассвет еще только-только занимался, видимо, было около пяти-шести утра. А поймали меня в районе десяти вечера. Могли меня уже убить? Вряд ли. Но пару пальцев отнять — вполне.
Я с испугом воззрилась на ладони, выставив их вперед. Да нет, все было в порядке. Только тонкая красная полоска на правой руке говорила о том, что это все не кошмарное сновидение…
Но как рана могла так быстро зарасти? Все дело в «хорошей» жизни? У меня здесь отменные регенеративные способности?
Может, раны не переносятся через жизнь? Ведь синяков после избиения у меня в первой жизни не было. Но откуда тогда вообще полоска? Получила ее, когда кидала Коню на башку тяжеленный карниз? Хм, вряд ли. Заметила бы еще позавчера.
Блин, что я здесь стою, размусоливаю? Меня еще можно спасти!!
Я резко бросилась бежать, на ходу подбирая найденную на полу сумку и доставая из нее мобильный. Вызвала такси, ожидая машину, пританцовывала — то ли
