— Сто раз, — фыркнула я. — А что?

— Тогда лезь сюда! — с немалым трудом переорал он грохот под капотом и, не переставая крутить баранку, сдвинулся вправо, примерно наполовину освободив водительское сиденье.

— Как это? — Признаться, я растерялась.

— Молча! — сделал свирепое лицо Димыч.

— Тогда хотя бы спинку опусти! — проворчала я, упершись головой в потолок салона.

Димыч чертыхнулся и пошарил левой рукой под сиденьем:

— Не опускается, так лезь! Быстрей!

— Да что в этом катафалке вообще работает! — скрипнула я зубами и, поминая недобрым словом ближайшую Димычеву родню, стала протискиваться к баранке, а для этого, к вашему сведению, мне нужно было сделать настоящий акробатический этюд. А вместо заслуженных аплодисментов довольствоваться комментариями этого наглого московского босяка.

— Корова!.. — шипел он гремучей змеей. — Да пропихивай ты уже наконец свою сахарницу!

— Куда?! — не оставалась я в долгу. — Ты сначала свою убери!

Как бы там ни было, а на переднее сиденье я перевалилась и, естественно, вниз головой, отчего Димыч окончательно взбесился.

— А еще говорила, что умеет машину водить! — лягнул он меня в бок коленом.

— А это, оказывается, машина? — просипела я, больно расплющив нос о приборную доску. — Вот уж ни за что не подумала бы!

— Ладно, давай рули! — распорядился Димыч и легко, как шимпанзе, перемахнул на заднее сиденье.

Я едва успела вцепиться в баранку, буквально в последний момент, когда потерявший управление ржавый «Форд» уже находился в каких-то двух миллиметрах от кювета.

— Гони! — прозудел за моей спиной Димыч и вытащил из-под рубашки ствол, якобы на время позаимствованный у приятеля.

Я послушно надавила на педаль акселератора, с ужасом наблюдая в зеркале заднего вида назойливую «девятку», идущую за нами буквально фара в фару. А оттого, что за тонированными стеклами никого нельзя было рассмотреть, меня просто оторопь брала. Не «девятка», а летучий голландец какой-то!

И вдруг — бац — «Форд» получил хороший пинок под зад! А вместе с ним и я, да такой, что чуть нос о баранку не расквасила.

— Уходи вправо! — зарычал сзади Димыч.

Я резко выкрутила руль.

— А теперь влево! — раздался очередной грозный окрик из-за спины.

Интересно, что он прикажет мне в следующий раз? Набрать высоту? Или открыть кингстоны?

Надо отдать должное Димычу, он не заставил долго ждать новой команды, истошно завопив мне прямо в ухо:

— Виляй! Не давай им прижать себя к обочине! Да виляй же, тебе говорят!

— Да виляю я уже, виляю! — завизжала я, краем глаза фиксируя в боковом зеркале отражение показавшейся из окна «девятки» руки с пистолетом.

«Ну все, — подумала я, — на этот раз они отыграются». Именно что «они», ибо ничего более конкретного о своих преследователях я не ведала. Нет, но что за подлость такая, а? Тебя убивают, даже не поставив в известность, за что! Может, мы бы как-нибудь договорились, пришли бы к этому самому… консенсусу. А то завели себе моду чуть что — палить…

Ай! А это что еще такое? Я, выпучив глаза, уставилась на расползавшуюся по стеклу паутину трещин с аккуратной круглой дыркой посредине. Пуля… Да это же пуля! Причем, судя по всему, траектория ее полета пролегала в непосредственной близости от моего правого уха. И между прочим, пока неизвестно, чем это все для него закончилось. Собственно, для того только я правую руку с баранки и убрала, чтобы проверить, на месте ли еще мое ухо, а проклятущий «Форд» как понесет на встречную! Прямо на обходящую нас слева «девятку» с торчащей из окна рукой с пистолетом! А что вы хотите от старой консервной банки с разрегулированным рулевым управлением и дышащей на ладан гидравликой?

— Ты что это, так твою… — начал разоряться Димыч, но тут же заткнулся.

И правильно сделал. Если б мы столкнулись, а то всего лишь стукнулись. И то не сильно. До сих пор невдомек, с чего это «девятка» вдруг принялась выписывать зигзаги, а потом и вовсе ушла к обочине, резко задрав задницу, накренилась и… рухнула с обрыва. Не в пропасть, конечно, но в очень даже не мелкий овражец.

— Ничего себе! — ахнула я и чуть не последовала ее примеру. Хорошо еще, что тормоза у нашего катафалка оказались чуть лучше, чем все остальное.

Когда «Форд» дернулся и затормозил на краю, я вытянула шею и посмотрела вниз. А из оврага как полыхнет!

— Что это? — вылупилась я на Димыча.

— Похоже, им кранты… — Димыч задумчиво почесал затылок и спрятал пушку под рубашку. — Видать, заправились под завязку, а зря…

— То есть… Ты имеешь в виду, что они… Ну… Заснули с открытыми глазами? — присвистнула я.

— Типа того, — подтвердил Димыч и посмотрел на меня долгим рентгеновским взглядом. — Кстати, а ты уверена, что всю жизнь тихо прожила в Чугуновске?

— При чем тут Чугуновск? — Я и в самом деле не поняла, к чему он вдруг приплел мой родной городишко, когда таранившая нас «девятка» жарко пылала на дне оврага. Ну какая тут связь, скажите на милость!

— Вот и я так думаю, при чем тут Чугуновск? — осклабился этот юный полудурок. — Может, ты на самом деле и не домохозяйка, а какая-нибудь Никита подпольная, кто тебя знает? Вон как ты ловко с бандитами управляешься!

— Ты че? — Я покрутила пальцем у виска. — Окончательно сбрендил? Какая я тебе Никита? А насчет бандитов… Так это же чисто случайно… Я, собственно, и не собиралась… Это у тебя гидравлика такая!..

— Ага, гидравлика, — ухмыльнулся этот оболтус. — Еще оправдывается. Не хотела она, видите ли… Давай лучше жми педали, пока не дали. Вдруг эти… специалисты… не одни были.

— Не могу, — замотала я головой, — у меня руки трясутся, а перед глазами все плывет…

— Так я тебе и поверил! — фыркнул Димыч, однако же милостиво разрешил мне перебраться в пассажирское кресло. — Ладно уж, сам поведу.

Но проехали мы недолго, километров пять от силы, после чего бедняга «Форд» начал дико урчать и не столько катиться, сколько дергаться.

— Все, загнали клячу, — удрученно объявил Димыч, вылез из своей многострадальной колымаги и задрал капот. А оттуда — пар, как из русской бани в морозный день.

— Да, похоже, скопытился твой катафалк, — констатировала я без особых сожалений.

— Жалко, отличная была тачка, — почесал затылок Димыч и присвистнул, подсчитав дырки от пуль на стекле и кузове. — Да, серьезно они за нас взялись. Хорошо еще, что мы с фазенды убраться успели. А ты еще вставать не хотела, выспаться мечтала. Выспалась бы сейчас…

Я довольно живо представила себе, как я возлежу на прабабкином топчанчике с дыркой промеж глаз, после чего меня прошиб нервный озноб.

— Слушай, Димыч, — внимательно оглядела я прилегающие окрестности, — а тебе не кажется…