– Я его в плен взял, – честно сообщил Илья.

– Так это дело обычное, – заметил хорват. – Взять врага в плен в бою. И думается мне, сам бы ты добивать его не стал.

– Почему так считаешь?

– А христианин ты. – Владетель криво усмехнулся. – Вам убивать врагов просто так Бог не дозволяет. Особенно если можно вернуть с прибылью.

– А ты с меня цепи сними да меч дай и увидишь, что мне Бог не дозволяет, – предложил Илья.

– Обойдёшься, – отрезал Мислав. – Сражаешься ты как зверь дикий. Мне о тебе кое-что рассказали. А зверь – он должен сидеть на цепи. Ты – зверь. И ты – в клетке. Значит, всё правильно. Хорошие цепи? – И, не дождавшись, ответил сам: – Хорошие. Очень крепкие. Мишку удерживали и тебя удержат. А ты хоть и зверь, но всё же послабее медведя.

– Много я медведей убил, – сказал Илья. – И съел.

Сказал и почувствовал, как рот наполняется слюной. Так и представилось: туша на вертеле подрумянивается, жир на угли капает, шипит…

– Голодный? – догадался владетель.

Илья промолчал.

– Ты большой, – задумчиво проговорил Мислав. – Тебе еды много надо. Без еды ты, пожалуй, ослабнешь.

– Пока я ослабну, ты сдохнешь! – не выдержал Илья.

Владетель ударил ловко и неожиданно. Илья увернулся, но плеть всё же достала. Губа лопнула. По подбородку потекла кровь.

– А вот грубить мне не надо. И надеешься ты зря. – Мислав покачал головой. – Они не придут. Ни отец, ни братья. Они не знают, что ты здесь. И не узнают.

– Узнают. – Илья слизнул кровь. – Мой отец – ведун. Не слыхал?

– Твой отец – христианин, – отмахнулся Мислав. – А ваш бог – бог слабых. Хотя… Нынче он как раз для тебя.

– Сними с меня цепь – и увидишь, как я слаб, – предложил Илья.

– Это сегодня, – усмехнулся владетель. – А вот через седмицу… Или попозже. Посидишь тут на одной воде, вот тогда и посмотрим. Нравится тебе здесь?

Илья промолчал. Дня три он без еды обойдётся. А вот десять – уже многовато. Прав Мислав: этакий пост не сделает Илью сильнее. Хотя вон тот же мишка всю зиму без еды спит, а проснётся – ещё опасней становится. Что ж, придётся и Илье спать побольше.

– Хорошая клеть, – продолжал Мислав, не дождавшись ответа. – Мишка, который здесь до тебя сидел, две гривны мне принёс. За столько у меня его сварги купили, когда подрос.

– У нас на подворье тоже медведь на цепи жил, – поведал Илья. – Меня чуть не сожрал, когда я мальцом был. Дед его шуганул вовремя.

Он решил: надо быть дружелюбным. Попробовать расположить Мислава к себе. Раз уж тот раздумал сажать Илью на кол и хочет показаться человеком чести, может, с ним и договориться удастся? Выкуп захочет – будет ему выкуп. А там поглядим.

– Шуганул, говоришь? Дед? Интересная у тебя родня.

– Это да, – с удовольствием согласился Илья. – Удивлён, что ты о нас прежде не слыхал.

– Ну почему же? – Мислав криво усмехнулся. – Слыхал и прежде. Вот хоть от тех жрецов, что от лютости вашей на мою землю бежали. Много вы зла людям причинили. Особенно брат твой. Жрецов резал, будто телят. Ни выкупа не желал, ни холопов только крови. Вот они-то тебя и хотят. Очень хотят. Как думаешь, сколько дадут? Может, серебром по весу? Весу-то в тебе пока что немало. А если так, то и голодом тебя морить невыгодно. Заплатят, как думаешь?

– Больше, чем мой отец, за меня никто не заплатит.

Илья скрыл радость: вот наконец-то! О деньгах заговорил. Теперь торг пойдёт…

Не получилось торга.

– Больше – никто, – согласился владетель. – Но дальше что?

«А дальше мы тебя наизнанку вывернем», – злорадно подумал Илья, но вслух, понятно, сказал другое:

– Я домой вернусь, а ты намного богаче станешь.

– Как бы не так! Как только Собеслав узнает, что я руса из Киева в темнице держал, он тотчас пеной изойдёт, как пёс бешеный. Боится вас, как девка разбойников! – Владетель сплюнул. – Заверещит, что я всех под ваш меч подставил, и с огромным удовольствием меня вам же и отдаст, а отчину мою – кому-нибудь из своих последышей. Он бы и так меня отдал, хоть русам, хоть кому, потому что любви меж нами – как меж волком и волкодавом. Да другие владетели не поймут. Возмутятся. А тут такой повод будет. Нет, серебряный ты мой, не стану я с твоего отца выкуп брать. Тем более и другие есть, кого тобой порадовать можно. – Мислав засмеялся. – А пока я буду на тебя покупателя искать, ты тут посидишь. Голодный. Может, поскромнее станешь и потише.

– Не стану, – пообещал Илья.

– Поглядим. – Мислав шагнул к лестнице, но вдруг оглянулся: – Я к тебе, зверь, девку присылать буду, – сказал он. – Холопку. Поить тебя будет, дерьмо твоё выносить… Пока тебе будет, чем гадить. Так ты, зверь, девку не трогай, – сказал Мислав. – Задавишь её – другой не будет. Будешь свою мочу пить.

Дверь захлопнулась, и клеть погрузилась в темноту.

Вот и поговорили.

Обещанная девка с водой появилась не скоро. Илья ещё разок вздремнуть успел.

Сама девка невзрачная, рожица в конопушках, лапки в цыпках.

Боялась так, что уж вспотела.

– Зовут как?

– А? Чего? – шарахнулась она.

Небось напугали её Ильёй до полусмерти.

Хотя тут и пугать особо не надо. Вид у Ильи нынче зверообразный. Голый, лохматый, грязный. Сидит в клети на цепи заместо мишки… ещё и разговаривает. Ужас!

– Не уписайся, – посоветовал Илья. – Здесь и без того вонища. И не трусись. Я детей не ем. Я их вообще не обижаю. Батя не велел.

Молчит. Смотрит. Удивительно ей, что у такого, как Илья, отец имеется?

– Пипка.

– Чего? – Пришло время изумиться и Илье.

– Зовут меня так, – потупилась девка.

Да уж. Смешно.

– А я – Илья Годун. Ты не бойся меня. Сказал – не обижу, значит, так и будет. Моё слово крепкое. Попить-то дашь или как?

Приблизилась мелкими шажками, поставила кувшин рядом с ногой Ильи, в руку дать не решилась.

Илья ухватил кувшин. Девка отпрянула.

Вода была хорошая. Сладкая.

– Чего прыгаешь? – благодушно проговорил Илья. – Хотел бы тебя схватить, уже схватил бы. Что говорили обо мне?

– Плохое, – потупилась она.

– Ну-ка?

– Морёной отмечен, а ромейскому богу служишь. Людей на куски рвёшь. Зверем диким можешь оборачиваться. Медведем. И в зверином же облике жён сильничаешь, – покосилась с опаской на мужское место, – удом до сердца протыкаешь, а потом тоже рвёшь на части и ешь, – старательно так говорила, явно с чужого голоса.

Илья захохотал.