тупике. Шреп связался с несколькими другими видными учеными в этой области, от Эндрю Ына до Йошуа Бенжио, но у компании не было никого на место руководителя лаборатории – человека по-настоящему авторитетного, к которому потянулись бы лучшие исследователи всего мира.

Наконец, в конце ноября, Рандзато сообщил Цукербергу, что направляется на конференцию NIPS. «Что еще за NIPS?» – поинтересовался Цукерберг. Рандзато объяснил своему новому боссу, что сотни разработчиков ИИ съезжаются в отель-казино на озере Тахо, и Цукерберг спросил, может ли он присоединиться. Рандзато сказал, что заявиться на конференцию без приглашения и предварительного согласования было бы не совсем удобно, поскольку это может нарушить работу, учитывая огромную популярность Цукерберга как иконы поп-культуры, так что будет лучше, если Цукерберг договорится с организаторами о своем выступлении перед участниками. Цукерберг так и сделал и дополнительно предпринял еще один шаг. Зная, что профессор Нью-Йоркского университета Лекун за неделю до NIPS приедет на семинар в Кремниевую долину, он пригласил его на ужин к себе домой в Пало-Альто.

Цукерберг жил в белом, обшитом доской доме в колониальном стиле, в одном из тех тенистых, ухоженных кварталов, что окружают Стэнфордский университет. Ужиная наедине с Лекуном, Цукерберг ему объяснил свое грандиозное видение будущего искусственного интеллекта в Facebook. В ближайшем будущем, говорил он Лекуну, общение в социальной сети будет управляться технологиями, способными выполнять свои задачи совершенно самостоятельно. Уже скоро эти технологии позволят идентифицировать лица на фотографиях, понимать голосовые команды и переводить их с одного языка на другой. В более отдаленном будущем «интеллектуальные агенты», или «боты», будут патрулировать цифровой мир Facebook, получать инструкции и выполнять их по мере необходимости. Вам нужны билеты на самолет? Попросите об этом бота. Хотите заказать цветы для жены? Бот сможет и это для вас сделать. Когда Лекун спросил, есть ли какие-либо направления исследований ИИ, которые не интересуют Facebook, Цукерберг ответил: «Пожалуй, робототехника». Но все остальное им интересно.

Более существенным вопросом было само отношение Цукерберга к философии корпоративных научных исследований. Лекун был приверженцем «открытости» – чтобы концепции, алгоритмы и методы открыто вращались и обсуждались в широком сообществе, не скрываясь в стенах какой-то одной компании или университета. Смысл в том, что такой свободный обмен информацией ускоряет прогресс исследований в целом. Каждый может опираться на работу других ученых. Открытость исследований была нормой среди ученых в этой области, но крупные IT-компании, как правило, относятся к своим наиболее важным технологиям как к коммерческой тайне и ревностно охраняют детали от посторонних глаз. Facebook, объяснил ему Цукерберг, является в этом смысле важным исключением. Компания выросла в эпоху открытого программного обеспечения – то есть программного обеспечения с открытым исходным кодом, свободно распространяемого через интернет, – и расширила эту концепцию на всю свою технологическую империю. Она даже поделилась с миром спецификациями181 аппаратного обеспечения своих гигантских центров обработки данных. Цукерберг считал, что главную ценность Facebook составляют люди, которые пользуются социальной сетью, а не программное или аппаратное обеспечение. Даже зная исходники, никто не сможет повторить успех компании, но, если компания делится этими исходниками, другие могут помочь ей стать еще лучше. И здесь Лекун и Цукерберг нашли общий язык.

На следующий день Лекун посетил штаб-квартиру Facebook, и там в «Аквариуме», конференц-зале со стеклянными стенами, где босс Facebook проводил свои встречи, он еще раз обстоятельно пообщался с Цукербергом, Шрепом и другими. Теперь Цукерберг говорил без обиняков. «Нам нужно, чтобы вы создали в Facebook лабораторию искусственного интеллекта», – сказал он. Лекун ответил, что у него есть два условия: «Я не переезжаю из Нью-Йорка. И я не оставляю свою работу в Нью-Йоркском университете». Цукерберг сразу же согласился. В течение следующих нескольких дней компания также наняла Роба Фергуса, другого профессора Нью-Йоркского университета, который вместе с молодым аспирантом Мэттом Зилером только что выиграл очередной конкурс ImageNet. После этого Цукерберг полетел на конференцию NIPS. Перед началом конференции он организовал частную вечеринку, где анонсировал создание новой лаборатории в Facebook, а затем объявил об этом всему миру в своем выступлении в главном зале.

* * *

Когда Джефф Хинтон продал свою компанию Google, он договорился, что останется профессором в Университете Торонто. Он не хотел бросать своих учеников и уезжать из города, с которым успел сродниться. Это была уникальная договоренность. Ранее руководство Google всегда настаивало на том, чтобы все ученые, которых компания нанимала, либо брали отпуск у себя в университете, либо уходили оттуда насовсем. Но Хинтон стоял на своем, хотя с финансовой точки зрения это было не в его пользу. «Я понимал, что моя зарплата в Университете Торонто была ниже, чем была бы моя пенсия, если бы я ушел, – говорит он. – Получается, я платил им за то, что мне позволяли преподавать». Самой большой статьей расходов, которые понес стартап DNNresearch, был гонорар адвокату, что вел от имени Хинтона переговоры с Google, – около 400 000 долларов. Это соглашение послужило шаблоном для Лекуна и многих других ученых, которые пошли по стопам Хинтона. Подобно Хинтону, Лекун тоже делил свое время между Нью-Йоркским университетом и Facebook, хоть и не поровну. Один день в неделю он проводил в университете и четыре дня в компании.

Поскольку большинство ведущих исследователей пришли в Google и Facebook из академических кругов и многие из них оставались в академической среде – по крайней мере частично, – открытость исследований, которой добивался Ян Лекун, стала нормой. «Я не знаю, как проводить исследования, если нет открытости, если мы не являемся частью единого научного сообщества, – говорит Лекун. – Потому что, если вы занимаетесь этим тайно, о высоком качестве исследований не может быть и речи. Вы лишены возможности привлекать себе в помощь лучшие умы, способные продвигать науку вперед». Даже такие старые кадры, как Джефф Дин, воспитанные в культуре корпоративной секретности, пришли к пониманию преимуществ открытости182. Компания Google, как и Facebook и другие технологические гиганты, начала открыто делиться результатами своих исследований, публикуя научные статьи, с описанием своих новейших технологий и даже открывая доступ к большей части своих программных кодов. Это способствовало ускорению развития этих технологий и помогало привлекать ведущих исследователей, что еще больше ускоряло прогресс.

Проигравшей в этом дивном новом мире оказалась компания Microsoft. Когда Хинтон и его ученики соединили свои усилия с Ли Дэном в области распознавания речи и технология глубокого обучения стала быстро приобретать популярность, компания Microsoft была почти у истоков этого процесса. Эта технология была принята на вооружение в ее лабораториях распознавания речи в Соединенных Штатах и в Китае. В