— Ну, как, полегчало?

Король скривился.

— Вроде да.

Наступило молчание. Волшебные тучки все так же поливали карту Лура дождем. Наконец, Эшер сказал:

— Что ж, похоже, ты настоящий Заклинатель Погоды, прямо как твой отец.

По лицу Гара пробежала слабая улыбка.

— Да. И ты знаешь, что это значит.

Эшер повесил голову. Вот оно, наступило.

— Подозреваю, что да.

— Мне больше некому доверить управление олками. И никто мне так не нужен в Тайном Совете, как ты. Но обещаю, Эшер: когда Дурм поправится, и я наберусь опыта в делах управления, когда женюсь и произведу на свет наследника, ты сможешь вернуться назад, к своему бесценному океану, а я не стану тебе препятствовать. И если ты уедешь, то баснословно богатым человеком.

Повернув голову, Эшер посмотрел на крошечный Рестхарвен, на миниатюрную бухту, в которой танцевали на волнах сотворенные волшебством кораблики. Вернуться с деньгами, славой, с благословением короля Гара… И братья не посмеют больше портить ему жизнь. Он вернется неуязвимым и сможет сам решать свою судьбу, без постороннего вмешательства.

И Дафна хочет быть его помощницей…

Он улыбнулся.

— А, ладно. Рестхарвен пока никуда не денется.

— Значит, ты согласен?

— Да. Согласен.

За коронацией Гара Дафна наблюдала с почетного места, отведенного ей как члену элитной группы чиновников, работающих при королевском дворце. Служитель Барлы Холз короновал Гара — нового короля Лура.

Для проведения церемонии соорудили временное возвышение напротив Палаты, в которой обычно принимал и оглашал свои решения Законодатель. Помост затянули золотистым бархатом, и он празднично блестел в свете плавающих огней.

Смиренно сложив перед собой ладони, Гар опустился на пурпурную подушку у ног Холза, и служитель читал молитву над его смиренно склоненной головой. В отличие от Холза, облаченного в богато украшенные каменьями ризы золотого и серебряного шитья и вышитую золотом головную накидку, на Гаре была лишь белоснежная туника, в которой он напоминал молодое деревце, освобожденное от коры. Такой юный, ранимый, неготовый принять колоссальную ношу, которая вот-вот опустится на его плечи.

Рядом с Дафной сидел Эшер, одетый в драгоценные шелка и бархат; она никогда не видела его в подобном наряде. Он наблюдал за церемонией в напряженном молчании. Наверное, волновался и ожидал, что вот-вот что-нибудь пойдет не так. Боялся, что вся огромная работа, проделанная ими с Дарраном, окажется напрасной, что что-нибудь сорвется в самый последний момент. Она позволила себе взять его пальцы и легонечко пожать. Ободряюще улыбнулась, когда Эшер взглянул на нее. Ответная улыбка больше походила на гримасу.

Широко разведя руки в стороны, Холз запрокинул голову:

— О, Благословенная Барла, взгляни на этого человека, твое дитя, и выслушай торжественную клятву, которую он произнесет перед тобой и своим народом. Омой его своей благодатью, ниспошли ему свою силу и направляй к правде и мудрости во всякий день его жизни.

Гар поднял голову и, взглянув вверх, прижал ладони к сердцу.

— Благословенная Барла, источник всего живого, я торжественно клянусь служить тебе и королевству, которое ты нам даровала, народу доранцев и народу олков, служить до последнего дыхания. Я сохраню твоих детей в мире и благоденствии через заклинание погоды, укрепление твоей великой Стены, неукоснительное исполнение твоих законов и не отступлю от своей клятвы, даже если это потребует всей моей крови до последней капли. И пусть магия покинет меня, если я отступлю от нее.

Холз кивнул ожидавшему прислужнику. Тот выступил вперед, держа на подушечке корону Заклинателя Погоды, и подал Холзу. Когда затейливое изделие из золота, серебра и меди возлегло на кудри Гара, у Дафны перехватило дыхание.

Большой колокол на Часах Барлы пробил полночь, обозначив окончание ночи и начало нового дня.

Получилось очень символично.

Громкий вздох прокатился по рядам собравшихся зрителей; здесь были главы городских гильдий с супругами, капитан Оррик, знатные доранцы из Общего Совета с женами, мэры других городов королевства, избранные королевские чиновники. На их лицах читались облегчение и радость. Как будто из кипящей кастрюли выпустили пар, подумала Дафна.

Хвала Барле! Хвала Барле, теперь жизнь вернется в нормальное русло…

Глубокая печаль овладела ею.

Холз принялся читать над еще коленопреклоненным Гаром традиционную молитву, благословляющую Заклинателя Погоды. Посмотрев по сторонам, Дафна заметила, что расчувствовавшийся Дарран незаметно утирает слезу. Милый беспокойный старик. Ярый приверженец старинного этикета, не выносящий вольнодумцев, подобных Эшеру, но хороший человек.

В отличие от Уиллера.

Уиллер сидел в задних рядах — разодетый как петух, но унылый и удрученный. Пусть дуется, мерзкая букашка, думала Дафна. Все, что когда-либо Эшер говорил об этом слизняке, оказалось правдой. Да как он мог надеяться, что его назначат Правителем Олков? Или хотя бы помощником Правителя? Он что, настолько же глуп, насколько отвратителен? И как он себя повел, узнав о ее назначении? Лжет. Насмешничает. Не желает сотрудничать. Ему лучше пересмотреть свое поведение, иначе Эшер выгонит его, как бы Дарран ни защищал негодяя.

Думать об Уиллере было противно, поэтому Дафна снова принялась рассматривать собравшихся. Не только Дарран растрогался до слез. Придворные и чиновники, помнившие короля еще ребенком, топавшим по коридорам дворца и шалившим, как положено всякому нормальному ребенку, тоже пустили слезу. Всплакнули главы гильдий, тесно общавшиеся с Гаром в прошедшем году и, вероятно, еще недавно горевавшие о том, что принц не владеет магией; утирали глаза знатные доранцы, дивившиеся столь внезапному обретению могущества бывшим калекой… и уже прикидывавшие шансы своих дочерей на брак с королем. У всех по щекам текли слезы.

Как много лиц. Как много тайных мыслей. Как много жизней, которые будут искалечены, когда Пророчество сбудется.

Мрачные размышления Дафны были прерваны, когда Холз нагнулся и поднял Гара с коленей. Повернув нового короля лицом к его хранящим молчание подданным, он воздел руки к небу и выкрикнул:

— Узрите чудо! Узрите нашего добродетельного короля, дарованного нам великой милостью Барлы, Гара Первого, Заклинателя Погоды Лура!

И только теперь собравшиеся встали и разразились радостными криками. Пересилив себя, Дафна присоединилась к ним.

Стоящий рядом Эшер склонился к ней, не переставая аплодировать.

— Да помилует меня Барла, — сказал он, растроганный почти до слез. — Интересная жизнь начнется!

* * *

Неряшливые, растрепанные, грубоватые завсегдатаи «Зеленого гуся» вели себя отвратительно, бесшабашно и разнузданно, стучали кружками не только о столы, но и о головы своих собутыльников и хохотали при этом так, словно только что откололи ужасно умную и необычайно смешную шутку.