– Я думаю, что уж кто-кто, а Егоров точно не побоится, – улыбнулся Суворов. – Можете не беспокоиться и не искать его, Иоганн, я сам лично передам ему от вас вызов. Думаю, что завтра, после утренних дел, мы сможем прибыть к берегу реки. Там ровное место и хороший крутой косогор. Вот в сторону его и можно стрелять, не боясь за жизни других.

– Буду вам очень благодарен, генерал, – поблагодарил немец. – Согласитесь, это хоть немного скрасить наше пребывание здесь.

* * *

– Подполковник Егоров, – невысокий русский офицер со шрамом на щеке вскинул ладонь к козырьку своей каски.

– Поверенный в делах его королевского величества, короля Пруссии Фридриха Вильгельма второго, полковник, барон фон Корф, – чопорно представился пруссак. – Я полагаю, что ваш генерал уже довести до вас всю суть возникший между нами спор? И вы готов принять участие в его разрешений?

– Да довел, довел я до него все, – усмехнулся стоящий рядом Суворов. – Барон, а это, как я полагаю, тот самый ваш денщик? – кивнул он на стоящего неподалеку здоровяка в черном камзоле, с выглядывающими из-за спины двумя ружейными стволами.

– Да, он самый, – подтвердил полковник и подозвал его поближе: – Günther, komm her! Это Гюнтер, – представил он своего человека. Он совсем не говорить по-русский, и я ему сам все переводить. И я прошу простить меня, я немного не удержаться вчера и рассказать друзьям про наш спор. И мой добрый друзья никак не смогли не составить мне компаний. Вы ведь не будете против их присутствия на нашем состязании? – и барон сделал широкий жест, указывая на десяток стоящих в отдалении зрителей.

– Удивительно, но все они каким-то совершенно странным образом состоят из представителей самых разных посольств, – усмехнулся Суворов. – Такое чувство, Иоганн, что вы их специально пригласили, чтобы продемонстрировать свое воинское искусство. И хотите показать, как вы будете утирать нос русским.

– О, най, найн! – барон энергично замотал головой. – Просто вчера поздно вечером мы немного, э-э… как бы немного посидеть за фужер вина, и я не удержался от того, чтобы не рассказать им об наш спор. Но если вы настаивать, я могу попросить их прогуляться до дворца.

– Да нет, теперь-то уж не стоит, – отмахнулся Александр Васильевич и повернулся к егерям. – Ну что, братцы, не подведете, отстоите честь русского солдата перед иноземцами?

– Мы будем стараться, ваше превосходительство, – ответил Егоров. – Какие будут условия состязаний?

– Очень хорошо, вы есть человек дела. Совсем не любить неопределенность, да, подполковник? – иронично улыбнулся барон. – Мой предложений таков: я смотреть, у вас есть нарезной ружье? У меня тоже есть штуцер. Мы сможем стрелять спокойно и никуда не спеша в свой цель. А вот ваш зольдат и мой денщик – они могут стрелять на время, и потом мы сможем сложить результат их выстрел. Как вам такой предложений?

– В целом устраивает, – согласился Алексей. – Но я за то, чтобы все усложнить и сделать сии состязания более интересными. Все-таки с вами эвон сколько зевак сюда пожаловало, – кивнул он с усмешкой на зрителей. – Пусть наши нижние чины пробегут перед стрельбой по берегу во-он от того поворота, – кивнул он вниз по течению, – и до огневого рубежа. А это как раз версты две будет примерно. И потом уже они пусть делают десять выстрелов на время, причем из самых разных положений. Лежа, с колена и стоя. Как вам такое?

– В целом мысль неплохая, – согласился немец. – Будет очень интересно. Но я надеяться, меня вы не заставить бегать перед всеми?

– Как вам будет угодно, барон, – пожал плечами Алексей. – Мне так сие вовсе не зазорно. Нам, егерям, что солдатам, что офицерам, все одно изрядно бегать приходиться.

– И все-таки я полагать, сейчас это не тот случай, – не согласился пруссак. – Лучше стрелять спокойно и благородно, чем скакать по этот берег. Пусть у нас будет пять выстрел без всякий время из штуцер. Вы можете продемонстрировать мне свой оружий? Гюнтер, подай мне мой штуцер, – приказал он на немецком своему денщику. О-о, какой у вас интересный экземпляр. – Барон провел ладонью по ложу винтовки Егорова. – Клеймо! Я хорошо знать этот клеймо, с такой изображений, как сова! Да, этот оружейник делать прекрасный оружий. К мой большой сожалений, его мастерская уже нет, также как нет и он сам. Откуда у вас этот штуцер?

– Батюшкин трофей с семилетней компании, – коротко ответил Алексей, рассматривая винтовку немца. Все та же прусская оружейная школа, только вот более поздняя модель. Ствол на пару дюймов длиннее, и откидных шитиков с прорезью здесь три, а не два, как у Егорьевского. Значит, и дальний прицел немцу будет удобнее брать. Ну да не отступать же сейчас перед всеми зеваками.

Барон как будто уловил сомнения Алексея и подмигнул обступившим их со всех сторон зрителям.

– Любой состязаний венчает приз, трофей для победитель. Мы с вами, господин подполковник, есть люди военный, и я предлагать вам избрать приз, как и положено в нашей среде. Скажем, пусть победитель получит оружий проигравший, я думать, что это будет справедливо.

Все стоявшие рядом с жаром поддержали предложение полковника. Только русские офицеры стояли молча.

– Иоганн, ну, ты же сам слышал, что это оружие – семейная реликвия, – с осуждением в голосе проговорил Суворов. – Батюшки Алексея уже в живых давно нет, а его штуцер сыну служит.

– Ну, что поделать, хорошо, тогда будем считать, что русский офицер немного уступить прусскому, – нахально улыбаясь Алексею, провозгласил барон. – Ведь похоже, что он вовсе не уверен в свой стрелковый выучка. Пусть тогда соревноваться наш нижний чин, раз уж русский офицер…

– Я согласен! – резко, сквозь зубы бросил Алексей. – Только в дополнение к стрельбе из штуцеров делаем еще два выстрела из пистолей. Надеюсь, прусские офицеры умеют ими пользоваться? И пистоли проигравшего тоже пойдут в качестве приза победителю.

– О-о-о! Это очень интересное предложение! – загомонили все присутствующие.

– Хорошо, – пожал плечами прусский полковник. – Тогда к возвратившийся на родину штуцер я прибавить еще и русский пистоли. Они будут висеть с весь остальной оружий на стене в мой родовой замок.

«До мишени три сотни шагов, – прикидывал Алексей. – Ветерок сейчас слабый, значит, отклонения у пули быть не должно. У пруссака винтовка более совершенная, учитывая длину ее ствола и лучшие прицельные приспособления. Но не может же его практика равняться моей, каким бы он даже и ни был знатным охотником!»

– Четыре мишени, две для офицер и две для их нижний чин, – объяснял присутствующим барон. – Наши мишень с подполковник в середине. Мы сейчас стрелять без всякий время и потом дать место русский зольдат и мой денщик. Кто будет им считать?

– Позвольте я! – высокий человек в коричневом камзоле поднял руку. – Сколько нужно считать?

– Пусть будет две сотни, синьор Франциско, – пожал плечами пруссак. – Все-таки это не нарезной ствол, а фузей, и заряжаться она гораздо быстрей, чем эти, – кивнул он на орудующего шомполом и молотком денщика. Наконец тот перезарядил штуцер и подал его господину.