Просидев у Ксюхи до глубокой ночи, я сталасобираться домой и попросила подругу выйти меня проводить.

Ксюшка тут же оделась и как-то грустнопроизнесла:

– Не нравится мне все это.

– Что именно?

– Твоя любовь и твое состояние. Может, мы стобой в больницу съездим.

– Зачем?

– Как это зачем? Покажем тебя специалистам.Пусть помогут тебе избавиться от этой напасти.

– А я не хочу.

– Тебе что, нравится твое состояние?

– Я прожила всю жизнь и не знала, что можнотак сильно любить...

– Значит, все-таки нравится.

Как только мы с Ксюхой вышли из подъезда, онаспоткнулась, надломила каблук и наклонилась, рассматривая свою туфлю.

– Вот черт, такие дорогие туфли... Оля, может,надо было позвонить Филу?

– Зачем?

– Чтобы он за тобой приехал и забрал. Долженже быть хоть какой-то прок от этой проклятой любви.

– Когда любят, не нужен никакой прок. Любят неза что-то, а вопреки.

– С тобой становится все труднее и труднееразговаривать. Мы общаемся на разных языках, и я чувствую, что ты больше меняне понимаешь.

– Фил за мной не приедет.

– Ты ему звонила?

– Звонила.

– И что?

– Он сказал, что сегодня он проведет время сдругой женщиной...

Не успела я договорить, как из-за поворотавыскочила старая иномарка с номером три шестерки и сбила меня...

Ксюшку спасла испорченная туфля. Она, ксчастью, не стояла рядом со мной, а опершись о стену, пыталась самостоятельнопочинить каблук, стуча по нему камнем.

Все произошло слишком быстро, и я даже ничегоне почувствовала. Единственное, о чем я успела подумать, так это о Филе...

Когда я очнулась в больнице, то увидела рядомс собой Фила.

– Ты? Как ты узнал?

– Мне Ксюха сообщила. Как ты?

– Не знаю. Что со мной?

– Врачи сказали, что ты родилась в рубашке. Втот момент, когда тебя сбила машина, тебя отбросило к стене и ты отделаласьтолько сильными ушибами и сотрясением мозга. Все могло быть гораздо хуже ипечальнее.

– А почему так все болит?

– Потому что ушибы очень сильные, но, как нистранно, ни одного перелома. Оля, здесь вся больница в шоке.

– От чего?

– От того, что ты осталась жива. Ведь тебясбила машина, несшаяся на полной скорости. Она бы переехала тебя, как букашку,и все. Но вместо этого тебя откинуло к стене. Ты со всей силы ударилась об этустену и осталась жива.

– Значит, там, наверху, решили, что мне ещенадо пожить. Видимо, здесь я нужна больше, чем там.

Я посмотрела на Фила глазами, полными слез, ивзяла его за руку.

– Я так благодарна тебе за то, что ты рядом.

– Да это я, дурак, не поверил, что за тобойследят.

– Это не важно. Главное, что все позади. А этуиномарку нашли?

– В том-то и дело, что нет, – озадаченнопроизнес Фил. – Менты объявили план «перехват», но он ничего не дал,несмотря на то, что известны номера машины. Автомобиль словно испарился. Прямомистика какая-то.

Фил огляделся по сторонам и, наклонившись комне поближе, спросил:

– Оля, а как ты думаешь, это как-то связано ссобытиями в лимузине?

– Я не знаю, – честно ответила я.

– А может быть, это как-то связано с твоейпрофессиональной деятельностью?

– А при чем тут моя работа?

– Ты сама говорила мне, что ты ценныйсотрудник. Может, тебя решили убрать конкуренты?

– Не думаю. Нет, Фил, это исключено.

– Почему?

– Я не начальник фирмы и особого интереса нидля кого не представляю.

– В любом случае к тебе завтра придут измилиции. Говори, как есть. Смотри, не болтни лишнего.

– Ты о чем?

– Оля, ты хорошо знаешь, о чем.

– Фил, я что, сумасшедшая?

– Я искренне надеюсь, что нет.

– Не переживай. О том, что ты убил Лешку,никто не узнает. Мы с тобой квиты. Я пожизненно молчу о том, что ты отправил натот свет своего друга, а ты о том, что я ударила бутылкой по голове водителялимузина.

– Ты меня сейчас шантажируешь, что ли? –Фил моментально изменился в лице и с ненавистью посмотрел на меня.

– Ты о чем?

– О том, что я уже тысячу раз говорил тебе,что никого той ночью не убивал. Я всего лишь помог избавиться тебе от трупов,чтобы не навлекать на себя ненужные подозрения, не доказывать, что я неверблюд, и не угодить по ошибке за решетку. У нас любят сажать по ошибке...Кого подозревают, тот и виноват, разбираться особо времени нет.

– Так кто же тогда убил Лешку? – Я уже исама не знала, какой по счету раз задаю этот вопрос.

– Ты, – совершенно спокойно сказал Фил.

В принципе другого ответа я и не ожидала.

– Я приехал сюда затем, чтобы предупредитьтебя об осторожности при разговоре с милицией. А еще мне хотелось узнать,знаешь ли ты, с чем связан этот наезд.

– Ты приехал в больницу только за этим?

– И за этим тоже.

– Я думала, что ты за меня переживаешь.

– Конечно, переживаю. – Голос Фила былкаким-то фальшивым, и он даже не старался казаться искренним.

– Скажи, ты хоть рад, что я осталась жива?

– Оля, ну ты такие вопросы задаешь... Конечно,рад.

Фил помолчал и добавил:

– И все же несколько дней тебя здесь подержат.Придется полежать. Сотрясение мозга, как-никак.

– А ты будешь ко мне приезжать?

Я посмотрела на воротничок рубашки Фила изаметила на нем следы яркой губной помады.

– Конечно, буду.

– Фил, поменяй рубашку.

– Да она вроде чистая. Недавно надел.

– Уже успел запачкать.

– Хорошо, поменяю.

– У тебя воротничок в губной помаде. – Япостаралась улыбнуться, но это получилось неестественно.

– Правда?

– Да. Ты же понимаешь, я нахожусь не в томсостоянии, когда шутят.