– А это я, наверное, вчера испачкался. Выпил,решил за руль не садиться и в метро поехал. Сама знаешь, что это такое. Народу,как килек в банке. Вот где-то и прислонился. Точно, я помню, рядом со мнойстояла какая-то девушка с яркой губной помадой. Еще вагон так сильно качнуло...Она прямо на меня упала.

– Да ты не оправдывайся. Все нормально. Ты жехотел свободы. Считай, что ты ее получил.

Увидев, как я расстроилась, Фил с нежностьюпогладил меня по голове и предложил:

– А хочешь, когда тебя выпишут, я к тебе сбукетом приеду?

– Конечно, хочу.

– Я выберу тебе самые красивые цветы. Какие?Говори.

– Желтые розы. – Я назвала самые любимыецветы на свете.

– Говорят, что они к разлуке, но я в это неверю. Я привезу тебе огромную корзину желтых роз! – торжественно объявилФил и взмахом обеих рук продемонстрировал, какая огромная корзина это будет.

– Фил, я так сильно тебя люблю... –призналась я и тут же добавила: – Черт с этой корзиной. Ты, главное, самприезжай. Хоть пустой. Только, пожалуйста, приезжай.

– Что значит пустой?! – оскорбился Фил итут же постарался перевести все в шутку: – Мужик сказал, мужик сделал! Корзинароз, так корзина роз...

Фил не приехал больше в больницу ни разу. Небрал телефон и не отвечал на мои сообщения. За день до выписки я все же смогладо него дозвониться, но ничего не успела сказать, – он заявил мне, чтоочень занят и у него много работы. Ксюшка тоже почему-то не взяла трубку, и избольницы я уезжала сама...

Как только я вышла за больничные ворота, тожутко боялась, что машина с тремя шестерками может вновь выехать из подворотнии меня сбить. Милиция пообещала сообщать мне даже самые незначительныерезультаты, но пока машину с тремя шестерками найти не смогли. Скорее всего,номера были поддельными.

Не знаю почему, но я не решилась поймать таксии села в маршрутку. Среди людей как-то спокойнее и безопаснее. Слезы застилалиглаза, я не могла не думать о Филе.

Если бы я знала, что он ко мне охладеет, я быкрепче его обнимала... Боль от того, что он меня не любит, разрывала на части.Я была готова цепляться за любую, самую тоненькую ниточку, которая могла ещенас связывать... Я не хотела верить в то, что Фил может все перечеркнуть одниммахом. Ведь мы вместе что-то успели построить...

И про какую гордость говорила мне Ксюха?Какая, к чёрту, гордость, если я так безумно, неистово люблю?!

Без Фила я не живу, а существую. Так больно вгруди, что хочется выть. В больнице я практически не спала. Ворочалась ипостоянно смотрела на мобильник в надежде, что Фил ответит хоть на одно моесообщение.

Я даже не злилась на него за то, что он незабрал меня из больницы, как обещал. Я не могла на него злиться, ведь я оченьсильно его любила... Я мечтала быть Филу хоть немного нужной и знала, каким быни было его ко мне отношение, я буду стараться угодить ему в каждом пустяке.

В глубине души теплилась надежда, что настанетвремя и в сердце Фила буду жить только я; его взгляд больше не будет такимбезразличным, чужим и холодным.

Я не верю, что в сердце Фила больше нет дляменя места. Не верю! Я благодарна ему за то, что он больше не хочет меня обманывать,но я так хочу обманываться...

Не удержавшись, я послала Филу сообщение:

«Я всегда буду тебя ждать, а моё сердце к тебетянуться. Извини, но я ничего не могу с этим поделать». Ответа на сообщение я ине ожидала, а его и не последовало.

Действительно, Ксюшка права, мне и самой неверится, что когда-то я была сильной и стервозной. Во мне всегда чувствовалсянекий вызов. У меня есть красота и есть интеллект, а это редкое сочетание вженщине. Я могла управлять любой ситуацией. И пусть зачастую я была расчётливойи холодной женщиной, но я знала, чего хочу. Для меня всегда была важнее любовьк самой себе, чем к кому бы то ни было.

Я тысячу раз задавала себе один и тот жевопрос: способна ли я на глубокое и сильное чувство? Мне казалось, что в любвидолжны быть приоритеты – сначала люби саму себя, а потом уже кого-то другого.Уж я-то хорошо знала, что мужчину никогда нельзя любить больше, чем саму себя.Он этого не оценит. И что же теперь со мной стало? Моих мыслей и принципов какне бывало.

В отношениях с Филом я допустиланепростительную ошибку. Я растворилась в нём и потеряла саму себя. Я пыталасьсделать его самым главным в своей жизни, забывая о том, что самой главной вмоей жизни должна быть Я. Это стоило мне дорого. У меня больше не было самойсебя.

У каждой из нас есть шанс встретить мужчину,которого бы хотелось назвать своим мужем. У меня такой шанс тоже появился, ноне знаю, смогу ли я когда-нибудь его использовать. И всё же я счастлива оттого,что в моей жизни есть любовь. И пусть она несёт мне огромные потери, но ОНАЕСТЬ!

Сейчас я живу только любовью, она стала моиммиром. Я живу надеждой на возврат тех дней, когда душа танцевала, смеялась,летала. Когда хотелось жить с Филом, ощущая внутреннюю гармонию покоя исчастья.

Между нами всё вывернулось наизнанку. Всеслова, которые Фил говорил мне в последнее время, меня убивали.

* * *

Добравшись до дома Фила, я открыла дверьсвоими ключами и зашла в квартиру, грустно вспоминая обещание Фила встретитьменя с самым красивым букетом цветов... Заметив в коридоре женскую обувь, ясодрогнулась от страшного предчувствия.

Услышав громкие стоны из спальни, я распахнуладверь и увидела, как двое занимаются сексом на нашей с Филом кровати. Это былиКсюша и Фил...

Я поняла, что если НЕ ПРЕДАЁМ МЫ, ТО ПРЕДАЮТНАС. Разбивается чаша из множества кусочков так и не осуществившейся мечты,некогда склеенная надеждой. Мы встаём на колени, вытираем слёзы, нервнособираем осколки и пытаемся их склеить, но они никак не приклеиваются. Онибольше не подходят. Ваза становится уродливой и нелепой. В ней слишком многодыр, и через эти дыры вытекает наша душа. Так страшно оттого, что я ощущаю себяиспользованной и больше не нужной...

Через несколько дней я была в Майами...

* * *

В Майами я потихоньку стала приходить в себя ис головой окунулась в работу. Так получилось, что наш американский партнёрДжордж сразу обратил на меня особое внимание и сделал всё возможное, чтобы моёпребывание в Майами было как можно более интересным.