«Ни за что!» – говорю я в ответ, и даже не говорю, а декламирую – немного грустно, и он сразу меня понимает и продолжает в тон, но делано-грубо: «Не бреши, ни за что не содят!» И он смеется. И я смеюсь. И мы смеемся. Удивительно все-таки, удивительно! «Любите Жигулина?» – спрашиваю я. «Скорее, отдаю должное», – отвечает он. «А я люблю, – говорю я. – “Кострожоги” особенно». – «Да, это хорошее стихотворение», – соглашается он[23].

И я – смеюсь.

И он – смеется.

И мы смеемся.

И я отчетливо понимаю, что надо, пора рассказать, как все на самом деле было. Он смотрит на меня с благожелательным интересом и терпеливо ждет. Но я не знаю, с чего начать!

– Не знаю, с чего начать, – признаюсь я.

– С начала! – ободряет он.

И мы снова смеемся.

Я: История запутанная, я сам пока многого не понимаю. Точнее – ничего не понимаю. Мне на работу позвонил мой друг. И попросил, чтобы я срочно пригнал к нему «эсэра». Понятно?

Он: Нет.

Я: Вот и мне тоже… Ну, в общем… Мой друг Гера…

Он: Гера?

Я: Да, Гера, Герман.

Он: А вы Евгений?

Я: А я Евгений.

Он: Прямо по Пушкину!

Я: Все так говорят. Мой друг Гера, он… новый русский. Вообще-то, мне не нравится это понятие.

Он: Мне тоже, но вы, пожалуйста, не отвлекайтесь.

Я: Гера не типичный новый русский. Он не похож на этих – пальцы веером… Нормальный человек, может быть, несколько экстравагантный – патлатый такой, с бородой. Оперу любит.

Он: Оперу?

Я: Да, оперу. Он в Ла-Скала летал на Паваротти. На один вечер – только послушать.

Он: Вы давно знакомы?

Я: Сто лет.

Он: Он торгует?

Я: Ну конечно, сейчас все торгуют.

Он: Чем?

Я: Всем. Компьютерами, продуктами, бензином. У него несколько фирм зарегистрировано…

Он: Продолжайте, пожалуйста…

Я: Так вот… У него две машины: «Ягуар» новый, красный, шикарный и… «Опель-Кадет», он уже старенький, и мы в шутку называем его «Опель-эсэр», или просто «эсэр».

Он: «Эсэр»? Социал-революционер? Остроумно.

Я: Он у нас на двоих.

Он: Как это?

Я: Гера мне его отдал по доверенности, но сам иногда им пользуется… Он стоит у меня на работе, у нас ворота запираются, очень удобно.

Он: Кому?

Я: Что – кому?

Он: Кому – удобно?

Я: Нам. Мне и Гере. Ну вот… На прошлой неделе он заехал ко мне. Жены с дочкой дома не было, мы посидели, повспоминали… Выпили… А потом я смотрю (это уже когда он уехал), пиджак забыл, а в нем бумажник с документами…

Он: Наверное, много выпили?

Я: Да я бы не сказал… Я вообще не умею много выпивать. Знаете, ужасно страдаю на следующий день, а похмеляться так и не научился. А Гера может сколько угодно. И всегда садится за руль, каким бы пьяным ни был. А утром, как он сам говорит, копытом землю роет.

Он: Не отвлекайтесь, пожалуйста.

Я: Ну вот. Я сразу позвонил ему на мобильный телефон, говорю, вернись, забери… Он: «Я завтра заеду. Ты на работу возьми, а я заеду». Но не звонил, не заезжал, а вчера позвонил и попросил привезти все: пиджак, документы и «эсэра»… Я сел, поехал и меня остановили…

– Автоматчики в камуфляже?

– Автоматчики в камуфляже.

– В масках?

– Всё, как положено.

– Полный набор?

– Полный…

– Били?

– Кого?

– Вас.

– Нет… Мордой только назвали.

– Просто мордой?

– Просто мордой.

– Это еще ничего.

– Ничего, конечно…

Вот тебе и ничего! Не ничего, а всё! Всё!!! Всё ясно. «Казачок-то засланный оказался». Откуда эта фраза? Из «Неуловимых мстителей»? Какая все-таки чушь держится в твоей голове! Именно чушь там и держится, а хорошее, дельное – нет. Как говорила Алискина первая учительница: «В одно ухо влетает, в другое вылетает». (Забавно, что и моя первая учительница так же говорила. Ее звали Елена Степановна.) А Алискину? Не помню… Странно… – А чего странного, это же Алискина первая учительница. – А мою первую учительницу звали Елена Степановна. А мою первую «наседку» зовут Иван. А фамилия у него Визиров. То есть я не знаю, как его зовут и какая у него фамилия, он так подписывается – ИВАН ВИЗИРОВ. Визир – это, по-моему, видоискатель или прицел, или что-то вроде этого… А есть еще визирь – персидский министр. А заседание у них называется – диван. Они, значит, на диване, а ты, идиот, на нарах. А он спит. Сном праведника. Сном младенца. Правда, храп у него не младенческий. Кстати, сколько ему лет? Сорок, но выглядит на шестьдесят… Или шестьдесят, но выглядит на сорок… Храп мерзавца! А может, в еду что-нибудь подсыпали? Я ведь ел, наворачивал с аппетитом, а он не притронулся. Хотя тушеная капуста была вполне приличная, не хуже той, что Женька готовит, даже, пожалуй, лучше, я вообще люблю тушеную капусту: вкусно, недорого и полезно. А что, могли подсыпать! Ты помнишь, какая усталость вдруг навалилась? А он сидел, как огурчик, и всё задавал свои вопросики, задавал…

Он: Ваш друг просил вас приехать в какое-то определенное время?

Нет, он сформулировал вопрос не так. Он сформулировал вопрос точнее, то есть подлее, если бы он сформулировал вопрос так, я бы, конечно, подвох почувствовал… – «Почувствовал…» Ты бы почувствовал! Да ты лох! Ты льстишь себе, когда идиотом себя называешь, ты хуже идиота, ты – лох! Лох, вот ты кто!

Я: Гера сказал: «Приезжай немедленно».

Он: И вы бросили все и поехали?

Я: Да. Он же мой друг.

Он: А на метро вы могли поехать?

Я: Мог! На метро мне было даже удобнее. Да и вожу я плохо, боюсь…

Он: Почему же вы не поехали на метро?

Я: Так я же говорю, Гере был срочно нужен «эсэр».

Он: А как же его «Ягуар»?

Я: А он сломался.

Он: Новый «Ягуар» сломался?

Я: Да. Гера сказал…

Он: А он не мог приехать на такси и…