– Неудобно?

– Да нет…

Для меня это было скорее непривычно, чем неудобно. Впервые в жизни я забиралась вверх по лестнице, чтобы лечь в постель. Я представила, как Миру каждую ночь карабкается по лестнице, мелькнула мысль: «Если она не будет соблюдать осторожность, то может удариться головой о потолок». Миру лежала рядом с закрытыми глазами.

– В детстве я всегда ощущала себя странно при виде спящих людей. Мне становилось немного страшно. Вид человека с закрытыми глазами вызывал у меня непонятную тревогу. Мне начинало казаться – человек может никогда не проснуться. Я часто смотрела на спящих родителей или сестру и с волнением ожидала их пробуждения. И даже сейчас иногда, засыпая, я думаю: а что, если больше не проснусь? И как только люди могут так бесстрашно засыпать?

– Поэтому ты так меня трясла сегодня?

– Ты выглядела так, будто уже никогда не проснешься.

– Юн Миру. – Я развернула ее лицом к себе. – Мама часто говорила мне, что, если я на кого-нибудь рассержусь, мне стоит взглянуть на этого человека, когда он спит. Она говорила, что лицо спящего отражает его истинную суть, и я перестану сердиться, увидев настоящее лицо своего обидчика. Если чувствую себя обиженной или расстроенной, я ложусь вздремнуть. Разве ты не чувствуешь себя легкой и расслабленной после пробуждения? Подумай о сне как о возрождении.

Должно быть, она не согласилась со мной, потому что ничего не ответила. А тем временем Эмили запрыгнула на ту сторону кровати, где лежала Миру. Она свернулась клубочком рядом с ней, подогнула под себя лапки и, положив подбородок на постель, уставилась на Миру. Миру протянула руку и погладила кошку по загривку.

– Я вспомнила название той книги.

– Какой книги?

– Про кошку, которая ходит к соленому озеру.

– И какое же?

– «Когда твое путешествие подходит к концу, расскажи об этом незнакомцу».

– «Когда твое путешествие подходит к концу, расскажи об этом незнакомцу»?

– Да.

– Неужели для людей купание своих измученных тел в водах соленого озера и истории о кошке и были теми самыми «рассказами для незнакомцев»? Мне захотелось прочесть эту книгу. У тебя она есть?

– Сестра забрала эту книгу с собой, потому что хотела дать своему другу.

В свете лампы сморщенные руки Миру поглаживали глухие уши Эмили. Я повернула голову и смотрела на ее руки. Кошка развалилась на постели и замерла от удовольствия. Миру приподнялась, зажгла свечу в изголовье кровати и выключила лампу. Пламя свечи колебалось, и наши тени на потолке, на стенах тоже колебались и сливались в единое целое.

– В мире стало так тихо, правда?

В тот момент я вдруг осознала, что совершенно забыла о мире за пределами ее комнаты. Где сейчас Мен Сё и что делает? С некоторых пор он стал звонить мне каждое утро в субботу и спрашивать, можно ли ему прийти. Мы встречались утром и до вечера болтались по городу. Но теперь по субботам я начала посещать общественную баню вместе с Миру, и мы с ним перестали встречаться. В моей голове возник вопрос: «А чем он занимается без меня в такие дни?» Миру села на постели, протянула руку и включила маленький радиоприемник. В комнате зазвучала музыка.

– Восемь минут и одна секунда, – сказала она.

– Что?

– «Императорский концерт», второй акт. Продолжается ровно восемь минут и одну секунду.

– Бетховен?

– Да.

Фортепианная музыка мелодичными волнами наполняла все вокруг, обволакивала наши души и, казалось, уводила за собой в какой-то другой мир, далеко отсюда. Но Эмили конечно же ничего не слышала.

– Если не могу уснуть, я включаю эту музыку и внушаю себе, что засну через восемь минут и одну секунду… Это похоже на заклинание.

– И это помогает?

– Иногда. А порой я думаю так: «Никто не знает, что я здесь сплю. И никто не узнает, если я не проснусь». Слушая музыку, я успокаиваюсь. А иногда засыпаю сама по себе.

Ее слова потрясли меня. Время от времени у меня возникали те же мысли, когда я ложилась спать в своей комнатке на крыше. В такие ночи я распахивала окно и смотрела на темный город. И долго не сводила глаз с телебашни на горе Нам. В дождливые ночи мне нравилось разглядывать неторопливо переливающиеся и мигающие в плотном тумане огоньки башни. Иногда я выходила на крышу и долго играла в классики. Наверное, в те же моменты, когда Миру слушала музыку у себя в подвале. Мне пришло в голову, что многое из происходящего с нами совпадало. Проведя ночь с человеком в его комнате, можно представить, как этот человек ведет себя в одиночестве. Теперь я легко смогу представлять ночи Миру в этом городе.

– Миру!

Я произнесла ее имя вслух, но Миру по-прежнему тихо лежала с закрытыми глазами, и вдруг почувствовала себя так, будто впервые назвала ее по имени.

– Давай будем звать друг друга, если в следующий раз у кого-то из нас случится бессонница.

– Зачем?

– Мы живем почти рядом. Можем встретиться где-нибудь посередине. Или ты придешь ко мне переночевать, или я приду сюда. Что скажешь?

– Юн… – Она тихо произнесла мое имя. – А если бы мы переехали в дом и жили там вместе?

Эмили забралась Миру на живот. В мерцающем свете свечи ее тень выросла и закачалась. Эмили нежно топтала подушечками своих лапок Миру. Меня застало врасплох неожиданное предложение Миру. Я протянула руку, чтобы погладить пушистый мех Эмили. Я слышала напряженное дыхание Миру в ожидании моего ответа. Тени лилий за окном, казалось, в любой момент были готовы ворваться в комнату, но вдруг отодвинулись назад, как часовые, сменившиеся на посту. О чем думал Мен Сё, когда сажал эти цветы под окном? Запах лилий, должно быть, много ночей подряд наполнял комнату, и Миру постоянно вдыхала его. С наступлением холодов последние цветущие побеги увядали, только луковицы в земле тихо и незримо пережидали зиму. Вот так и шло время. Я подумала, что мне надо ответить Миру, но меня продолжали отвлекать посторонние мысли. Я представила белые лилии перед пустым домом, а затем перед моим мысленным взором промелькнул двор с бурьяном. Двор, куда так давно не приходили люди. Как Мен Сё, Миру и ее сестра жили тогда в том доме? Я просто не могла себе этого представить.

– Если ты согласишься, Мен Сё тоже мог бы к нам присоединиться.

Миру говорила так, будто нам и не требовалось спрашивать его мнения. Мелькнула мысль: «А вдруг он станет выполнять все, что взбредет в голову Миру? – И я словно лишилась дара речи. – Неужели Миру хочет вернуться в то время, когда жила в доме вместе с сестрой?» Я буквально ощущала бег минут. Мне вдруг показалось, что, если я немедленно не отвечу ей, наша дружба почти растает. Я чувствовала себя так, словно старшая сестра Миру, которую я никогда не видела, внезапно возникла передо мной.

– Мне нужно время.