– И правильно! И я сама пойду и буду свидетельствовать в его пользу!

– Конечно, будешь, куда ты денешься, – тяжело вздохнула Авива.

– Ашот, скажите, как вам кажется, Леху могут посадить?

– Полагаю, да, могут. Он же знал о совершавшихся преступлениях. Вас он предупредил как старую знакомую, а вовсе не из честности и принципиальности. Другое дело, это может быть сочтено в суде смягчающим обстоятельством.

– Нужно найти ему хорошего адвоката во что бы то ни стало. Ох, а как жалко Таню! – воскликнула вдруг Ия. – Она такая славная и такая несчастная…

– Ну, судя по твоим рассказам, она особо горевать-то не будет.

– А позору сколько? Отец маньяк, насильник, ужас просто!

– Ладно, девочки, как бы там ни было, но Ия теперь может его не бояться, и это уже само по себе прекрасно, за это стоит выпить! А что там дальше будет – поживем-увидим. Иечка, только не подумайте, что мы вас гоним, боже упаси! Наоборот! Мне куда приятнее сознавать, что моя Авива не томится тут в одиночестве.

А то от скуки она начала наводить свой порядок и я уже многого не могу найти. А за те дни, что вы здесь, она к моим вещам, слава богу, не притронулась.

– Вот паразит! – воскликнула со смехом Авива.

– Спасибо вам за все, Ашот, но мне нужно возвращаться. Мой салон разгромили.

– Кстати, Ийка, пойди-ка ты тоже в полицию и заяви на ублюдка, пусть ущерб возмещает.

– Нет, я с полицией боюсь вязаться, они чего доброго еще меня в чем-нибудь обвинят, ну их…

– Все равно тебе придется иметь с ними дело, – пожала плечами Авива.

– Да, но… А если Курдюмов выживет и начнет мстить? Он же запросто может откупиться… Ой, господи, и зачем Тане вздумалось у меня шить…

– А между прочим, кто-то обещал сшить мне платье?

– Надеюсь, подвенечное? – радостно воскликнул Ашот.

– Даже не мечтай! Просто нарядное.

Решено было, что утром Ия с Авивой поедут в Питер, купят ткань, к утру послезавтра Ия сошьет платье и дневным поездом уедет в Москву.

Впервые за все это время Ия уснула, едва положив голову на подушку.

Ашот умчался ни свет ни заря – у него был срочный вызов, а Ия с Авивой на электричке отправились в город, прямиком в Гостиный двор.

– Ты можешь толком объяснить мне, что именно ты хочешь? – спросила Ия на подходе к магазину тканей.

– Что-то не слишком вычурное, но такое… классное… изысканное…

– Для какого случая? Вечернее, коктейльное?

– Скорее коктейльное, в вечернем мне некуда ходить.

– А цвет?

– Не голубой, не розовый и не желтый.

И, конечно, не оранжевый.

– А если маленькое черное платье?

– Ийка, ну реши сама, я же в этом ни черта не понимаю!

Они долго бродили между стендами.

– Ий, а как тебе эта ткань?

– Фу, дешевка! Она тебя недостойна!

– Ишь ты!

– Да, а ты как думала? Поди-ка сюда, давай к лицу приложим. Нет, эта не пойдет. А вот то, что нужно!

– Зеленый? – засомневалась Авива. – А я не буду в нем похожа на жабу?

Но Ия уже ее не слушала, она буквально вцепилась в одну ткань. Приложила ее к себе, потом поймала за рукав Авиву.

– Вот, это то, что нам нужно. И не спорь, я лучше знаю.

– Лиловый? Никогда не носила лилового.

– Теперь будешь!

Ия загорелась, она уже видела это платье.

– Девушка, – окликнула она проходившую мимо молоденькую продавщицу, – нам нужно три с половиной метра.

– У нас только три в наличии.

– Жаль, но что делать…

– Можно заказать…

– Времени нет. Ладно, берем три и еще метр вот этой.

– А это зачем? – спросила слегка ошалевшая Авива.

– Надо! Будет не платье, а мечта!

– И ты до завтра его сошьешь?

– Как нечего делать! Пошли теперь кофе пить, и я тебе нарисую будущее платье.

– Знаешь, Ийка, я сроду не шила себе платьев…

– Знаю. Но надо же когда-то начинать, тем более у тебя подруга недурно шьет.

Они сели за столик. Заказали кофе с пирожными, Ия достала из сумки блокнот и ручку и буквально несколькими штрихами нарисовала фасон.

– Вот, смотри!

Авива с некоторым испугом воззрилась на рисунок.

– Ну, здорово, конечно, но только вот эта линия… Она полнить не будет?

– Она сделает тебя у́же. И ты еще запомни на будущее – круглые вырезы тебе носить нельзя.

– Потому что морда круглая?

– И поэтому тоже, хотя я люблю твою круглую морду.

В Москве на вокзале Ию встречала Аня, вся зареванная и несчастная.

– Ийка, что же это такое творится, Леху арестовали! Ты просто обязана пойти в полицию и сказать, что он тебя предупредил, то есть спас…

– Конечно, пойду, о чем речь. У него есть адвокат?

– Адвокат? Я не знаю.

– А кто знает? У него жена есть?

– У кого? У Лехи? Нет у него никакой жены! Он, если хочешь знать, меня замуж позвал… Он такой… такой клевый… А теперь что? Ждать его из тюрьмы?

– Да погоди ты! Ты в курсе, кто ведет это дело?

– Это на Петровке. Та девушка на Петровку явилась сдаваться.

– Фамилию следователя знаешь?

– Откуда?

– Разберемся. Поехали!

– Куда?

– Как куда? На Петровку! Но вообще-то мне кажется, это дело прокуратуры. Хотя я ничегошеньки в этом не понимаю, все сведения только из сериалов.

– Ий, уже десятый час, там, наверное, уже никого нет…

– Да, ты права, поздно уже… Тогда едем сейчас ко мне. Я позвоню одной клиентке, у нее муж известный адвокат…

– Сретенский?

– Ну да.

– Это было бы круто!

И они поехали к Ие. По дороге Аня рассказала много интересного. Через три дня после бегства Ии в салон явился сам Курдюмов, он был в бешенстве, орал, матерился, а потом вдруг возник какой-то парень с двумя бейсбольными битами, и они вдвоем принялись с остервенением крушить все, что попадалось под руку.

– Думала, помру со страху, но довольно скоро примчалась полиция. Его схватили, но он, ясное дело, живенько откупился, мне швырнул штуку евро и преспокойно удалился. А через полчаса примчался Леха. Оказалось, это он вызвал полицию, хотел, чтоб этого скота повязали на месте преступления. Сфотографировал все разрушения и велел нам ничего не убирать в салоне.