Я смотрела в широко раскрытые глаза мертвой головы, радуясь, что они не могут меня видеть. Я стояла одна посреди безмолвной деревни, пока воины Свелл обыскивали лес, опустив топор, отсекший эту голову.

Я никогда не забуду этот звук.

Впереди показались огни лагеря. Там еще не спали, устроив пиршество из домашнего скота, который забрали из Ютана, набивая животы перед предстоящим сражением. Гюнтер приподнял угол шатра, и я проскользнула внутрь. Он не разговаривал со мной с тех пор, как мы покинули деревню, но я заметила, что с тех пор, как мы ушли из Лиеры, он становится мрачнее день ото дня. Он встал у меня за спиной, заткнув пальцы за жилет, а Вигдис поднял взгляд от миски с дымящимся тушеным мясом, уставившись на нас.

Он с силой стиснул ложку, заметив мертвую голову в моих руках.

Стол задрожал, когда он с размаху ударил по нему кулаками, и встал.

– Это он? Тот, что убил моего брата?

Я глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в голосе.

– Да.

Он вышел из-за стола и, взяв у меня голову, заглянул в лицо мертвецу.

На самом деле этот человек ни капли не был похож на Халварда, разве что только цветом волос. Даже глаза были другими. Темно-карими, а не ярко-синими. Я до сих пор видела их перед собой, в них блеснули слезы, когда он стиснул мою шею. Я осторожно коснулась синяков, темневших над ключицами. И я подумала, смог бы он убить меня, если бы из леса не появился тот человек из племени Кирр.

Но смерть меняет людей до неузнаваемости, и я надеялась, что мне удастся убедить Вигдиса. Он выставил перед собой голову, словно заглядывая мертвецу в глаза. Нахмурившись, он внимательно изучал его лицо.

– Они пришли в Ютан посреди ночи. Он убил двоих наших, прежде чем я уложил его, – вдруг заговорил Гюнтер.

Я замерла, резко взглянув в его мрачное лицо, но он, не мигая, смотрел прямо перед собой.

Я уже отрубила трупу голову, когда Гюнтер и Джоррунд нашли меня около ворот. Я рассказала, что увидела, как один из воинов Свелл убил его, и он не стал задавать мне лишних вопросов. И быстро ушел в лес, не дожидаясь меня и Джоррунда. А теперь солгал Вигдису, и я не понимала, почему.

Вигдис глубоко вздохнул, а затем положил голову на стол рядом со своей миской.

– Проследи, чтобы все были готовы. – Он обращался к Сив, но смотрел только на меня. Его взгляд пронзал меня, и в шатре воцарилась неловкая тишина.

Джоррунд осторожно взял меня за руку, увлекая за собой, и я в последний раз взглянула на Гюнтера, который все еще стоял около стола. Он не ответил на мой взгляд, когда Джоррунд вывел меня из шатра, обняв за плечи.

– С тобой все хорошо? – он ласково погладил меня по волосам, и я с трудом сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

– Как мне может быть хорошо? – останавливаясь, хрипло прошептала я. – Только что отрезала человеческую голову и несла ее по лесу.

– Конечно. Прости, – он выставил перед собой руки. – Кто это был? – Когда я не ответила, он понимающе вскинул брови над своими раскосыми глазами. – Чья это голова? – снова спросил он.

Я вцепилась пальцами в складки юбки.

– Просто мертвец из деревни. Я должна была… – я проглотила ком в горле, снова ощутив подступающую слабость, – должна была принести подтверждение.

Но правда заключалась в том, что там, у ворот, глядя в глаза Халварду, я никогда бы не смогла убить его. В нем я ощущала что-то родное. И это чувство поднималось в моей душе каждый раз, когда я видела его. Если бы ему было предначертано умереть, он бы погиб еще на поляне. И я не собиралась ничего менять. Только не на этот раз. Я убеждала себя, что все дело в том, что я видела слишком много смертей, но знала, что есть и другая причина. Я не хотела, чтобы мужчина, так смотревший мне в глаза, погиб. Я не хотела думать, что больше никогда его не увижу.

Джоррунд не сводил с меня глаз. Его губы беспокойно скривились, когда он увидел следы на моей шее. Я до сих пор чувствовала боль, причиненную мне руками Халварда.

– Что произошло?

Я подняла ворот рубашки.

– Ничего, – едва слышно пробормотала я, – мне надо с тобой поговорить.

Он посмотрел мне в глаза.

– В чем дело?

– Мне кажется… – я умолкла, задумавшись, – думаю, мы совершили ошибку.

Он настороженно огляделся, а затем снова обнял меня за плечи, увлекая к нашему шатру. Когда мы вошли внутрь, мужчина обернулся ко мне и, подняв факел, осветил мое лицо.

– О чем ты говоришь?

– Это ошибка.

– Что именно?

– Все это. Ютан, Льйос. Мы должны остановить их. Должны вернуться назад.

– Това, ты видела будущее. Вигдис принял трудное решение, но он поступил правильно.

– А что, если я ошиблась? Что, если я неправильно истолковала руны? И все будет совсем иначе. – Я села на постель, закрыв лицо ладонями. Меня не оставляла мысль, что, возможно, я не умела предсказывать будущее. И совсем не понимала язык Прядильщиков и волю богов.

Джоррунд стиснул мое плечо.

– Ты не ошиблась.

– Но я кое-что видела, когда в последний раз вдыхала дым белены, Джоррунд. Что-то…

Он присел передо мной.

– Что? – Ветер, задувавший в палатку, колыхал пламя, отбрасывая тени на его лицо. – Что ты видела?

– Думаю, это было воспоминание. Из прошлого.

Он замер.

– Из прошлого? Хочешь сказать, ты вспомнила то, что произошло до того, как Эйдис привела тебя к нам?

Но я больше в это не верила, и, возможно, он тоже. Он просто задал мне этот вопрос, чтобы хоть немного сделать понятным то, что понять было невозможно.

– Не знаю. Но мне кажется, что Прядильщики пытаются разговаривать со мной, Джоррунд. И еще есть кое-что, связанное с Халвардом… – Сама того не осознавая, я назвала его по имени, и это слово обожгло мои губы.

– О ком ты?

– О воине Надир с поляны, – я взглянула на него, – думаю, это неверный путь. Думаю, боги разгневаются на нас, если мы не…

Он встал.

– Това, мы не можем изменить то, что уже сделано. Не можем остановить войну, на которой уже пролилось слишком много крови.

– Но боги…

– Замолчи! – внезапно завопил он, и, вздрогнув, я умолкла. – Что ты знаешь о богах? Ты еще дитя, – он потер лоб ладонью и глубоко вздохнул, – и знай свое место, Това. Это не тебе решать.

Я смотрела на свои стиснутые ладони, крепко прижав язык к нёбу, чтобы не заговорить. И с каждым мгновением ощущала, что то, что притягивало меня к Джоррунду, словно лед к берегам около Лиеры, становилось все слабее.

– Тебе надо поспать. Поговорим об этом утром. – Он некоторое время пристально смотрел на меня, а затем вышел из шатра, забрав с собой факел и оставив меня в полной темноте.