Воззвание «К рабочим, крестьянам и солдатам» является, по сути, призывом к восстанию. Короткий текст (всего около двух страниц) посвящен разоблачению режима Керенского и завершается словами «Ни одного дня нельзя терпеть, чтобы усмиряли военной силой крестьян, чтобы гибли тысячи и тысячи на войне, когда можно и должно немедленно предложить справедливый мир. Долой правительство Керенского… Вся власть Советам рабочих и солдатских депутатов!». Принципиально важным здесь является только одно: эта листовка адресована не большевистской партии и не предназначено для обсуждения и принятия ее органами. Ленин, в нарушение формальной дисциплины, обращается с призывом к восстанию помимо своей партии, которая в тексте вообще не упоминается ни разу!

В кратком предисловии ко второму изданию статьи «Удержат ли большевики государственную власть» Ленин утверждает 9 ноября 1917 г.: «Настоящая брошюра писана, как видно из ее текста, в конце сентября и закончена 1-го октября 1917 года». Именно на этом отрезке времени, как было показано выше, задачи, которые перед собой ставил большевистский вождь по отношению к собственной партии, резко менялись. Это обусловило двойное измерение содержания статьи.

Задуманная, скорее всего, в середине 20-х чисел сентября, еще до «разрыва» с ЦК, статья подвергает резкой критике «все направления … от кадетов-корниловцев до полу-большевиков, все за исключением большевиков» за их неверие в возможность устойчивой большевистской власти. Оппонируя политическим противникам, Ленин, на самом деле стремится победить сомнения собственных товарищей по партии, убеждая их в том, что большевики вправе рассчитывать на успех, что «не найдется той силы на земле, которая помешала бы большевикам» удержать власть «до победы всемирной социалистической революции».

Ленин прогнозирует успех большевикам только при одном условии, а именно, «если они не дадут себя запугать и сумеют взять власть», т. е. от того, сохранится ли тот политический курс, который проводит Центральный Комитет, или же он будет изменен.

В брошюре «Удержат ли большевики государственную власть» Ленин много пишет о роли Советов, которые станут аппаратом новой, пролетарской государственности. Одновременно, он ставит знак равенства между властью большевиков и диктатурой пролетариата. В его рассуждениях Советы выглядят лишь техническим аппаратом, обслуживающим политику партии.

В послесловии к брошюре, также датированном 1 октября, Ленин ставит большевистское руководство на одну доску с «четверть-большевиками» из «Новой Жизни». Комментируя статью Суханова, который иронизировал над растерянностью большевистских фракций ВЦИКа и Петросовета, Ленин пишет «Не смейтесь над «растерянностью Смольного института», господа! Ваша растерянность не меньше». Итак, большевики оказались в положении, больше свойственном их противникам – это ли не показатель «падения»? Вместе с тем, Ленин становится на защиту своих однопартийцев, давая им, тем самым, понять, что у них еще есть время изменить свою позицию. Ленин подчеркивает опасность сползания партии к политике нерешительности и выжидания: «Вот почему я говорю, что если бы большевики поддались таким настроениям, они погубили бы и свою партию, и революцию».

Ленин продолжает убеждать цекистов в своей правоте – и давлением (выход из ЦК, агитация в широких партийных кругах, и даже составление воззваний к внепартийной аудитории), и рациональными аргументами. Помимо многочисленных региональных партийных форумов, площадкой такой борьбы за партию, по мнению Ленина, должен был стать готовящийся экстренный съезд, решение о созыве которого было принято ЦК еще 20 сентября.

Именно делегатам планировавшегося съезда (а также участникам готовившейся на 8 октября конференции петербургской организации партии) были адресованы тезисы доклада, подготовленные Лениным между 29 сентября и 4 октября. В этом тексте ЦК партии упоминается напрямую лишь дважды; оба раза в весьма критическом ключе и оба раза в связи со списком кандидатур в Учредительное собрание. «Опубликованный Центральным Комитетом список кандидатов составлен недопустимо и требует самого резкого протеста» – утверждает Ленин – «ЦК открывает настежь двери для карьеризма, для погони за местечками в Учредительном собрании».

По адресу Ларина писал, что «проводить его в Учредительное собрание через неделю-другую после вхождения в партию – это значит, на деле превращать нашу партию в такое же поганое стойло карьеристов, как большинство европейских партий»; о кандидатуре Покровского Владимир Ильич высказался в том же ключе, что тот должен доказать свою верность большевизму «долгой работой». Очевидно, что те же претензии можно было бы, при желании, высказать и по отношению к Троцкому, большевистский стаж которого еще не достиг двух месяцев. Но Ленин этого не делает. Напротив, он защищает Троцкого: «Само собой понятно, что из числа межрайонцев, совсем мало испытанных на пролетарской работе в направлении нашей партии, никто не оспорил такой, например, кандидатуры, как Троцкого».

Вождь уже понимал, что фигура Троцкого стала ключевой для сложившегося внутрипартийного режима, и прямые нападки на него лишь обострили бы внутрипартийную борьбу, сделав ее ожесточенной и придав ей оттенок личного соперничества.

Во-вторых, выступая в защиту Троцкого, Ленин «припомнил» ему старые заслуги – интернационалистскую позицию, «борьбу среди межрайонцев за слияние» и его позицию в июльские дни. Аналогичными подвигами могли похвастаться почти все кандидаты, выдвинутые Центральным Комитетом. Зато тот же Ларин, в отличие от Троцкого, выступал за вхождение в Предпарламент. Возможно, для Ленина это было решающим критерием.

В другой части текста речь идет о Предпарламенте и о лозунге «вся власть Советам». Здесь Ленин снова делает главный упор на аргументах в пользу захвата власти до Советского съезда. Он называет участие большевиков в предпарламенте «явной ошибкой и отступлением от пролетарски-революционного пути» и утверждает, что «при таком нарастании революции идти в поддельный парламент, подтасованный для обмана народа, значит облегчать этот обман, затруднять дело подготовки революции, отвлекать внимание народа и силы партии от насущной задачи борьбы за власть и за свержение правительства». Активистам партии должно быть ясно, что в «явной ошибке» виноват ЦК, который теперь отвлекает «внимание народа и силы партии» от ставшего необходимым вооруженного восстания, «затрудняя» его.

Наконец, Ленин напрямую бросает руководству партии обвинение в преступной нерешительности: «к сожалению, в верхах партии заметны шатания, как бы «боязнь» борьбы за власть, склонность подменить эту борьбу резолюциями, протестами и съездами»

Итак, Ленин приступил к обещанной им ранее агитационной кампании в партии против ожидания съезда Советов. Причем, в качестве вспомогательных он затрагивал и другие проблемы, такие как вопрос о списке кандидатов в Учредительное собрание. Но вопрос о захвате власти он действительно превратил в «платформу для выборов на съезд для всех выборов внутри партии», как и обещал за десять дней до того в «Дневнике публициста». Только сделал это не вместе с Троцким и другими противниками участия в Предпарламенте, а, фактически, против сложившегося большинства Центрального комитета.